И оттуда доносятся какие-то звуки. Всхлипы. Остановился, поколебался немного, а потом всё-таки заглянул. Марго стояла лицом к окну и её плечи тихонько подрагивали. Она точно плакала. Нужно было уйти и сделать вид, что он ничего не видел. Да, пожалуй, это было бы тактично и правильно. Но внутри у Ивана всё сжалось настолько, что ему самому больно стало. Как не раз с ним уже бывало в её присутствии, мозг затуманился и перестал что-либо соображать. Парень вошёл в кабинет начальницы, приблизился к ней, остановился совсем рядом за её спиной.
– Не плачьте, – попросил жалобно.
От её слез у него всё в душе переворачивалась. Марго резко обернулась и наткнулась на него. От неожиданности сначала слегка отпрянула. Подняла к нему лицо, посмотрела в глаза. А потом вдруг ещё сильнее расплакалась. Нет, это невозможно терпеть. Он беспомощно озирался в поисках воды и салфеток. Чем вообще успокаивают женщин? А она вдруг покачнулась, приникла к его груди. Руки сами собой обняли начальницу, прижали крепче. Такая хрупкая! Ваня несмело погладил по спине, как обычно делают, когда кого-то утешают. Она на самом деле притихла, прильнула к нему. Тонкий розовый свитерок оказался очень мягким и пушистым на ощупь. Ладоням было безумно приятно скользить по нему. Остренькие лопатки, линия позвоночника, и вдруг пальцы задели застёжку бюстгальтера, чётко проступавшую сквозь ткань…
Даже на каблуках она казалась рядом с ним совсем маленькой. Иван помнил, как в детстве всех удивляло, что он гораздо выше сверстников и худющий, как щепка. «В кого он у тебя такой длинный? Сама-то вон какая маленькая», – спрашивали у матери соседки. А та лишь поджимала губы, оставляя вопрос без ответа. На мать Иван действительно был совсем не похож. Она невысокая, кругленькая. А он угловатый, со впалыми щеками, большим ртом, широкими бровями. Мать русая, светлоглазая. Ваня смуглый, черноволосый. Не иначе в роду южане были.
Когда заметил их отражение в тёмном окне, улыбнулся. Там, в заоконье, светились золотистым светом фонари и витрины магазинов, украшая город. И они с Марго, полупрозрачные, на фоне этой золотой россыпи. Сердце всегда билось быстрее, стоило Маргарите Валерьевне появиться в его поле зрения. А сейчас оно и вовсе, как безумное, гулко лупило о рёбра и отдавалось пульсом в ушах.
Иван словно погрузился в транс, гладя её, пока не обнаружил, что она больше не плачет. Подняла к нему лицо, смотрит прямо в глаза, а пухлые губы приоткрыты. Будто ждёт чего-то. Он уставился на её губы, а в глаза смотреть не решался. Тогда Маргарита сама обвила его руками за шею, положила ладонь на затылок и чуть надавила, вынуждая его склониться ниже. Уста их встретились, и он уже инстинктивно обхватил её верхнюю губу, потом нижнюю… Марго отвечала горячо, чувственно, перехватывая инициативу и первой проникая ему в рот языком. У него голова закружилась. А в паху всё до предела напряглось, запульсировало. Она, наверное, это почувствовала, прижалась ещё крепче. Иван едва не застонал. Слышал только одно – как оглушительно бесится пульс. Что она творит?! Марго оторвалась от его рта, снова заглянула в глаза, легонько провела
