style="font-size:15px;"> Автобус под парами, собригадников в два раза больше.
Тайга в холодном багровом свечении. Будто в чаще – громадный костёр.
Только добрались, Позднышев – на бортовой:
– Как трактор, Иван?
– Вроде, бегает…
Микулов пьёт холодную воду из ведра. Его руки вибрируют не от холода. Все, кто в вагончике, невольно наблюдают, как прыгает ковшик в руке Ивана, как его зубы выбивают дробь о цинковые края.
Мастер обратился к Луканину:
– Алексей Родионович, я и в обед буду. – Луканин с важностью дадакает. А тот, нырнув в кабину, под включённый мотор: – Директор велит вам уделять внимание!
– Без тебя знам, – тихо – Евдокия Чистякова.
Шрамков ей – об операции и реанимации, мол, нормально, в воскресенье надо бы проведать.
– Детей – к нам. Передачу ей соберу, да и поедешь с богом.
– Спасибо тебе. Как дядя Архип?
– На работе в гараже, – ответ неопределённый.
Косогор, где они рубят теперь укрупнённой бригадой, нелёгкий для валки. От дерева к дереву – вязкими кустами. А на трелёвке: то в гору, то под гору, захлёбываются трактора. Микуловский выдохся. Позднышев обещал, но нет его; хорошо, повариха с обедом.
Важный бригадир не предпринимает ничего, и Николай пишет в блокнот:
Заявка
Трелёвочный трактор ТДТ-75 находится в нерабочем состоянии, просьба прислать в квартал № 32 техническую помощь. (Число, месяц, год).
– На, Алексей…
Луканин отталкивает блокнот.
– Ладно, Иван Микулов…
– А чё ты, Лексей, сам такую не написал? Это ж заявка. Обыкновенная заявка на техпомощь! Давай, Петрович, карандаш!
– Ну, ежели обыкновенная заявка, – дядя Федя карябает автограф.
Другие передают друг другу блокнот, который возвращается к Луканину. И он черканул. Верхнюю страницу Шрамков отрывает и отдаёт поварихе, а нижняя – у него под копиркой.
– Это ты здорово, – не отвертятся, – Иван на удивление не ест: редкой мощи похмелье!
Несмотря на заявку, наверняка отданную поварихой, ремонтников нет, как нет. Ивану не удался ремонт на холоде, да трясущимися руками. Пришлось им с Ильёй вывинтить свечи зажигания. Грязные, пора менять.
– Я намедни менял! – И, вправду, как он говорит, «дефехт».
– У тебя есть запасные?
– Уже нет, – ответ-перегар.
У Ильи были. Трактор ожил. Иван прав: дефект! А у Луканина недовольное лицо; уши, будто выросли. Работает и в этот день хило, Генка Голяткин поставлен на валку. В итоге объём нормальный. Едут с работы – считают будущие деньги.
У конторы они выходят из автобуса, а Шурка Микулова вопит:
– Говорю: не ходи! Горе какое, Ванькя! Ты меня во гроб вгонишь! – она говорит: не «Ванька», а «Ванькя».
Николай спрашивает:
– А
