продолжил первый лейтенант.
– Теоретически да, сэр.
– Что значит теоретически? – задал вопрос Крейг.
– Мало практики.
– Ориентироваться по звездам можете? – спросил уже Фергюссон.
– Летом у нас не видно звезд. Очень светло. И еще у нас всегда пасмурно, часто туман, а в море мы выходили всего четыре раза.
– В бою были? – поинтересовался капитан.
– Так точно.
– Людьми командовали? – продолжил капитан.
– Так точно, неоднократно, взводом гренадер, а потом абордажной и вахтенной командой на кораблях.
– То есть вахту стояли?
– Так точно.
– Понятно. Хорошо, мичман. Отправляйтесь с Фергюссоном.
– Есть, сэр.
– Называйте меня просто капитан.
– Есть называть капитан.
Выйдя на палубу, офицеры наткнулись на пожилого, но еще вполне крепкого боцмана, в морщинах и бакенбардах которого, казалось, скопилась морская соль всех морей и океанов. Боцман растолковывал новобранцам, что к чему.
– Так, на палубе не мочиться, мы не лягушатники. Сейчас пойдем в кубрик, у нас две койки на каждого, на одной спать, другую проветривать. У лягушатников одна на двоих, вот и вшивые все.
– Надо же, две койки на одного, – удивился Плещеев.
– Наш капитан не устает повторять, что основные потери в личном составе происходят вовсе не вследствие боевых действий или травм. Главные проблемы – еда, вода и личная чистоплотность. Я с ним вполне согласен. Поэтому у нас работает горячий камбуз и койка проветривается каждый день, – ответствовал Фергюссон.
– Горячее питание? Я думал, что горячие камбузы предусмотрены только на линейных кораблях. Для столь небольшого судна велика опасность пожара.
– Наш «Гермес» необычен, и в этом вы еще не раз убедитесь. Это относится и к устройству камбуза. Однако не все сразу. Пойдемте на кокпит[17] к офицерским каютам.
Тут Плещеев чуть не наступил на мертвых крыс, которые аккуратной шеренгой лежали на палубе. Рядом сидело давешнее белое существо. Неестественно голубые и холодные глаза животного пугающе разумным взглядом рассматривали Плещеева. Потом кошка подошла к мичману, слегка потерлась о его ногу, после чего села в той же позе.
– Ну вот, вас пометили, теперь вы свой, – сказал Фергюссон. – Знакомьтесь, это наша единственная дама на корабле, зовут ее Блонди. Она поймала пару крыс и теперь ждет свой законный завтрак. Блонди у нас аристократка и брезгует крысятиной.
– Блонди, ты молодец. Можешь пойти на камбуз, тебя покормят. Скажи, что я приказал, только будь любезна выбросить свою добычу за борт, – на полном серьезе обратился Фергюссон к животному.
Плещеев было рассмеялся, но кошка действительно скинула крыс за борт и отправилась в сторону камбуза.
– Я ничего подобного не видел, – с удивлением произнес Плещеев.
– Это
Кокпит – на парусных военных кораблях так называлась кормовая часть самой нижней палубы, где обычно помещались гардемарины.
