как мать о ребенке, а не как автор о персонаже. Она меня на подкасты уже разобрала, с самого младенчества, и сейчас страдает, что я не подбрасываю ей, как дрова в топку, новый материал – веду себя скучно и прилично.
Да, это как иногда нестерпимо хочется высунуть язык, прямо под сверло, сидя в стоматологическом кресле. В последний раз я еле удержалась, чтобы этого не сделать. Елена Ивановна, конечно же, сочла бы это проявлением селфхарма – ну как сознательно наносить себе порезы. Это другое. Когда уже нет сил терпеть. И хочется, чтобы эта мутная боль, хотя и боли никакой нет после укола, наконец закончилась. Высунуть язык, дернуть головой, схватить за руку врача – не имеет значения. Лишь бы вынырнуть из состояния бессилия, полной зависимости, прикованности к креслу. Кресло можно заменить комнатой, квартирой, школой, городом – суть одна. Хочется все это закончить в один момент, прямо сейчас. Пусть и ценой увечья.
– Да, мне иногда тоже хочется движухи, – хмыкнула Ника, когда я поделилась мыслями о зубном враче.
Ну можно и так это определить – движуха.
Так вот, о подростках. Если я сижу без наушников, а, например, с книгой, да еще и толстой, окружающие считают, что я если не больная, то не в себе точно. Совсем не ок. Почему? Потому что большинство современных подростков сидят в наушниках. А еще одеваются в худи или в толстовки с капюшоном, непременно натянутым на голову или на бейсболку так, чтобы даже глаз не было видно. Так что мне проще нацепить наушники, на голову – капюшон, и тогда к тебе вообще никто не подойдет. Наушники у меня так себе, не шумодавилки, я все слышу. И вижу, кстати, тоже если не почти все, то многое. Я – предмет интерьера, меня никто не замечает, считая, что перед ними сидит не одна обезьяна, а сразу три в одном лице – ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу. Поговорить о том, что случилось, мне было не с кем. Оставался только эпистолярный жанр. Ника уехала на дачу к бабушке, где Елена Ивановна, оперируя ее лексикой, «прорабатывала» собственные травмы детства. Нику отправляли на огород – собирать картошку, малину, смородину. Бабушка считала, что внучка любит малину и смородину, а она их терпеть не могла. Ника присматривала за младшей сестрой, которая находилась в том счастливом возрасте, когда радует старый ржавый велосипед, пойманная гусеница или забредший на участок ежик. В той деревне связь была так себе, что неизменно беспокоило Елену Ивановну и младшую сестру Ники Мишу, которой еще больше не повезло с именем, чем старшей сестре. Впрочем, Ника упорно называла сестру Машей, чему та была только рада. И именно так всем и представлялась при знакомстве. Елена Ивановна записала несколько подкастов на тему неприятия ребенком собственного имени. Один из них набрал больше двухсот просмотров, чем Елена Ивановна очень гордилась. Так вот, она считала, что плохо работающий вайфай, вне всякого сомнения, пойдет на пользу ее старшей дочери. И избавит ту от зависимости. Какой? Разве вы не знали? Все подростки, как считается, зависимы
