увидеть, как она выходит из дома и садится в карету. Джаред говорил, что камзол болтался на мне как на вешалке, и вообще я походил на воронье пугало с всклокоченными волосами.
Он бессознательно провел рукой по волосам, туго стянутым на затылке синей лентой с безупречно завязанным бантом.
– Забывал есть…
– Забывал есть? Господи, похоже, дела твои были действительно плохи, – заметила я.
Он усмехнулся.
– Да. Но стало еще хуже, когда она начала флиртовать с Шарлем Голуазом. Надо заметить, – честно признался он, – что она флиртовала с каждым первым встречным. Что было, то было, но, на мой взгляд, слишком часто она выбирала этого Шарля соседом по столу, слишком много с ним танцевала и… Короче, англичаночка, как-то раз поздно вечером я застиг их целующимися на террасе под луной и вызвал его на дуэль.
К этому времени мы уже дошли до фонтана. Джейми остановился, и мы присели на бортик, там, где водяная пыль из толстогубых пастей дельфинов нас не доставала. Джейми опустил руку в темную воду, затем поднял и задумчиво созерцал серебристые капли, стекающие с пальцев.
– Тогда в Париже дуэли были категорически запрещены, как, впрочем, и сейчас. Но удобное местечко всегда можно было отыскать. Выбирать должен был он. Он и нашел, в Булонском лесу. Поляну рядом с дорогой Семи Святых, ее надежно укрывала от любопытных взоров дубовая рощица. Выбор оружия тоже принадлежал ему. Я предпочел бы пистолеты, но он выбрал шпаги.
– Но почему? Ты достал бы его с любого расстояния!
Я не была экспертом по этой части, но все же кое-что знала о стратегии и тактике фехтования. Раз в два-три дня Джейми с Муртой упражнялись в саду: со звоном скрещивали они шпаги, парировали удары, прыгали, делали выпады – к вящему восторгу слуг обоего пола, которые высыпали на балкон полюбоваться.
– Почему он выбрал шпаги? Да потому, что владеет этим оружием чертовски здорово. К тому же, как я догадываюсь, он опасался, что я могу застрелить его по чистой случайности. Он ведь понимал, что убивать его я не собираюсь, просто хочу унизить. Шарль знал, что я прекращу бой после первой же крови, – добавил он. – Нет, он был далеко не дурак, этот Шарль.
И Джейми печально покачал головой.
От влаги, исходившей от фонтана, выбившиеся из моей прически пряди закурчавились и обрамляли теперь лицо облаком мелких локонов. Я отбросила их назад и спросила:
– Ну и удалось тебе его унизить?
– Ранить, по крайней мере, удалось.
Уловив в его тоне нотку удовлетворения, я удивленно приподняла бровь.
– Он обучался этому искусству у самого ле Жене, одного из лучших фехтовальщиков Франции, зацепить его было труднее, чем муху, тем более что я фехтовал правой.
Он снова провел рукой по волосам, словно проверяя, в порядке ли прическа.
– Помню еще, прическа у меня растрепалась – сломалась шпилька, и ветер
