href="#n_48" type="note">[48], – пробормотала я, глядя им вслед.
Джейми бросил на меня озадаченный взгляд.
– Арч Белл со своей группой, – объяснила я. – Ладно, не бери в голову. Думаешь, безопасно будет сесть на тот корабль?
– Господи, конечно, нет! – Он содрогнулся и поцеловал меня в макушку. – Если не принимать во внимание штормы, короедов, плохо проконопаченные швы, перекошенную обшивку и так далее, есть еще английские военные корабли в гавани и каперы за ее пределами…
– Я не о том, – перебила я. – Ко всему такому мы были готовы с самого начала, правда? Я имею в виду владельца корабля и этого Дилэнси Холла. Миссис Белл думает, что знает их политические взгляды, но…
От одной мысли, что придется доверить наши жизни (и наше золото) совершенно незнакомым людям, мне стало не по себе.
– Ладно, – согласился Джейми, – я собираюсь завтра утром пойти поговорить с мистером Холлом. И, возможно, с мистером Бичемом тоже. А пока… – Он погладил меня по спине, сжал рукой ягодицу. – Йен с псом вернутся через час, не раньше. Хочешь еще вина?
«С виду вылитый француз», – думал Джейми. И, надо сказать, в Нью-Берне такой вид был совсем не к месту. Бичем только что вышел из склада Фороугуда Нортропа и остановился, разговаривая с владельцем. Ветер с моря развевал шелковую ленточку, которая стягивала темные волосы Бичема сзади. Как Клэр его и описывала: щеголеватый, но не расфуфыренный, одет со вкусом и дорого. Очень дорого.
– Он похож на француза, – заметил Фергус, вторя мыслям Джейми.
Они сидели у окна в таверне «Уинбуш», заведении средней руки, где завсегдатаями были рыбаки и грузчики со складов. Внутри воняло пивом, потом, табаком, дегтем и протухшими рыбьими внутренностями.
– Его корабль? – спросил Фергус, наморщив лоб и кивая на элегантную черно-желтую одномачтовую яхту, которая тихо покачивалась на волнах, стоя в некотором отдалении на якоре.
– Это корабль, на котором он плавает, но не могу сказать, принадлежит ему судно или нет. Ты узнаешь лицо?
Фергус придвинулся ближе к окну, почти прижав нос к волнистому стеклу, чтобы лучше разглядеть месье Бичема. А Джейми, в свою очередь, изучал лицо Фергуса, и ему вдруг пришло в голову, что, хотя Фергус с десяти лет жил в Шотландии, а последние десять или больше лет провел в Америке, он по-прежнему похож на француза. И дело не только в чертах лица, а, возможно, в самом строении костей.
Фергуса отличало костистое лицо: подбородок настолько острый, что казалось, он мог разрезать бумагу, выдающийся клювообразный нос, глубокие глазницы под высоким лбом. В откинутых с этого лба густых темных волосах серебрилась седина, и Джейми вдруг ощутил какое-то странное чувство. В его душе образ Фергуса не менялся: десятилетний сирота-карманник, которого он спас из парижского борделя, и этот образ никак не соотносился с красивым худощавым лицом мужчины перед ним.
– Нет, –
