одно прикосновение к мечу, и ты умрешь прямо сейчас, – негромко предупредил Брут.
Глаза Катилины, до сих пор казавшиеся сонными, словно раскрылись – он наконец-то осознал грозящую опасность.
– Как тебя зовут?
– Марк Брут. Десятый легион.
– Так вот, Брут, консул Красс – мой добрый друг, и, как только я окажусь на свободе, мы непременно обсудим этот вопрос во всех деталях. А сейчас поступай так, как предписано. Веди меня в сенат.
Домиций протянул руку, пытаясь взять сенатора за плечо, но тот резко оттолкнул его. Сквозь показное спокойствие прорывалось истинное состояние души.
– Не смей прикасаться ко мне! Я римский сенатор! Не думай, что я забуду нанесенные оскорбления! Как только комедия закончится, вы оба жестоко поплатитесь! Даже хозяин не сможет защитить вас от закона!
Катилина стремительно выскочил из комнаты. Лицо его казалось поистине свирепым. Претора окружили обескураженные солдаты Десятого легиона. Домиций молча вывел пленника на улицу, в глубине души надеясь, что доказательства вины этого самолюбивого и резкого человека окажутся действительно весомыми; в ином случае трудно даже представить, к каким последствиям может привести сегодняшнее событие. Вполне возможно, что Юлий окажется виновен в крушении собственной политической карьеры.
На улице было множество народа – в этот утренний час все спешили по делам, – и Бруту пришлось расчищать путь зачехленным мечом. Однако далеко не все прохожие охотно уступали дорогу, а потому отряд продвигался медленно. Дойдя до первого поворота, Брут тяжело перевел дух и тихо выругался. Толпа вокруг заметно изменилась, он же обратил на это внимание слишком поздно.
Женщины и дети куда-то исчезли, а солдат Десятого легиона окружали мужчины весьма решительного вида.
Центурион бросил взгляд на Катилину. Сенатор явно торжествовал. Все ясно: засада. Похоже, Катилина подготовился к приходу легионеров.
– Защищайтесь! – скомандовал Брут подчиненным.
Тревога прозвучала как раз вовремя – из-под плащей прохожих показались обнаженные и готовые к бою мечи. Среди прохожих с самого начала сновали люди Катилины, ожидая удобного момента, чтобы освободить господина. Неожиданно улица наполнилась лязгом оружия и криками: первые из легионеров были застигнуты врасплох. Растерянность стоила им жизни.
Брут заметил, что приближенные освободили Катилину и теперь выводят его из толпы. Он тут же попытался схватить отчаянно сопротивляющегося претора. Увы, совершенно бесполезно. Стоило лишь вытянуть руку, как кто-нибудь налетал на него с оружием, и приходилось защищаться. Окруженный со всех сторон врагами, центурион оказался на грани паники. Однако в этот миг он заметил, что Домицию удалось расшвырять врагов, и двинулся к нему.
Воины Десятого легиона не сдавались, убивая сторонников Катилины с холодной решительностью опытных солдат. Среди них не было ни трусов,
