ий рейс перед утилизацией. Буксир направлялся к Сатурну и тащил за собой одну из секций будущей орбитальной станции, которую должны были собрать в кольце. Возможно, когда секция встроится в тело орбитальной станции, она будет выглядеть вполне пристойно, но сейчас эта самая секция выглядела и вела себя безобразно. Экипаж прозвал её кастрюлей. Несуразное сооружение даже в космической пустоте умудрялось цепляться то за случайный поток электронов, то за одинокий блуждающий метеорит и упиралось как норовистая коза, грозя сорваться со сцепок.
Впрочем, о кастрюле Антону хотелось сейчас думать меньше всего. Перед его глазами сейчас стояли нежные завитки волос на Катиной шее в том месте, где начинается затылок. Видение было таким ярким, что Антон даже губы вытянул трубочкой, чтобы подуть на эти завитки.
Эх, до возможности прикоснуться к Кате ещё долгих сто пятьдесят восемь дней, зато потом отпуск продлится целых полгода. Антон и Катя любили до мелочей продумывать это прекрасное время. Ну, первым делом, понятно, в родной Антонов Симеиз. Сентябрь – бархатный сезон. Можно до отупения валяться на маленьком каменистом пляже, куда не забредают курортники, а потом неспешно топать домой и отдавать должное матушкиной стряпне. А мама Антона, между прочим, входит в десятку лучших кулинаров планеты, и всегда старается приурочить свой отпуск к отпускам Антона и Кати, чтобы "подкормить молодёжь после вакуума". Ну, а после такого отдыха можно и на Камчатку слетать. А то, стыдно сказать, обоим уже за тридцать, а они ещё ни разу в Долине гейзеров не были. Что дальше супруги пока не придумали, ну да ещё пять месяцев впереди.
Вот сейчас Антон доставит кастрюлю по назначению, потом отгонит свой старый кораблик на Луну для демонтажа, там же получит новый грузовик и обкатает его на орбите. А уж после этого до желанного отпуска останется чуть больше двух недель. Антону опять привиделись пушистые тёмные кудряшки.
Тут в рубку вбежал один из техников.
– Капитан, вторая сцепка полетела! – крикнул он.
– Куда полетела? – отрешённо поинтересовался Антон, ещё находясь под властью очаровательного видения, но тут до него дошёл смысл сказанного.
– Твою эклиптику! – заорал он. – Быстро всей аварийной бригаде на выход! Потеряем кастрюлю, потом взопреем за этой дурой по всей галактике гоняться!
Ввиду чрезвычайной ситуации на закрепление кастрюли вынуждены были отправиться все, свободные от управления кораблём в настоящий момент. Даже те, кто честно отработав вахту, уже отдыхал. Настроения у ребят этот факт, понятное дело не улучшил. Они натягивали скафандры с такими мрачными физиономиями, что Антону даже не по себе стало. "Старички", по собственному опыту, ничего хорошего в создавшейся ситуации не видели, а молодняк усматривал в авральных работах по борьбе с бестолковой кастрюлей нечто для себя унизительное.
Вот если бы речь шла о настоящем деле, ну там с космическими пиратами сразиться, как в кино, или, спасти кого-нибудь, кто бедствие терпит. А ещё лучше с инопланетянами встретиться. С Альфы Центавра, к примеру. Тогда понятно, ни сна , ни отдыха не жалко. А кастрюлю закреплять…
Стажёр Костик Булавин, которого вытащили в открытый космос прямо из-под душа в сердцах двинул по кастрюле кулаком в титановой перчатке. Кастрюля тотчас как молодая норовистая кобылка скакнула в сторону, а Костик, в полном соответствии с законами физики, матерясь, кувыркаясь и путаясь в пуповине страховочного троса, полетел в противоположном направлении.
Антон понимал, что Булавину следовало бы всыпать по первое число за подобное поведение, но уж больно пацан струхнул. Антон помнил, как сам он ещё в учебке, желая показать свою лихость, слишком резко оттолкнулся от рамки шлюзовой камеры и также заковырялся в космической пустоте. И свой ужас он тоже помнил. Когда, казалось нет ни корабля, ни инструктора, ни друзей курсантов, а есть только мрачный чёрный мешок, утыканный большими и малыми звёздами.
Ладно, проехали. Костик на всю жизнь этот случай запомнит и без командирских нравоучений. Космос – он сам кого хочешь воспитает, да так, что мало не покажется.
В этот момент, штурман Карпов, который мониторил ситуацию из рубки, ориентируясь на показания приборов, крикнул:
– Командир, восемнадцатая сцепка гикнулась. А шестьдесят пятая и шестьдесят восьмая держатся на соплях.
– А, чтоб этим монтажникам криворуким мазерным эффектом по башке стукнуло! Мало того, что кастрюля сама по себе уродина несуразная, так эти обормоты ещё и на сцепах нахалтурили! Сляпали на скорую руку неизвестно из чего. Передай Маковкину, пусть нежненько корабль ведёт, как по ниточке, чтобы кастрюлю больше не тревожить, а мы тут сейчас думать будем, что с ней болезной делать.
По знаку Антона вся аварийная бригада собралась у выхода из шлюза.
– Ребята, на сцепки рассчитывать больше нельзя. У нас с начала полёта уже три разлетелись в пыль, и ещё две в очереди. Не сегодня, так завтра
