свой бокал и кокетливо произнесла:
– Наконец-то, появился кто-то, кто сможет и за нами поухаживать!
При этом девица скорчила забавную гримаску, кивнув в сторону своих братьев, которые сидели на противоположной стороне стола, рядом с дочерьми герцога, которым было лет по 12—13. Не найдя достойного ответа, Локки, просто, взял ближайший кувшин и наполнил до краев ее бокал.
– А мне хотелось бы, попросить еще кусочек, вон того, пирога, он выше всяких похвал! – попросила ее сестра, чьи волосы отливали старой медью, а глаза цвета мокрой травы были пронизаны золотыми искорками.
Приняв из рук менестреля тарелку с пирогом, она с приятной улыбкой поблагодарила его, положила в рот небольшой кусочек и жестом предложила последовать ее примеру. Дождавшись, когда юноша примется за еду, соседка продолжила разговор:
– Моей сестре, Мирриамм, следовало бы, не наседать на вас, а принести свои извинения! – участливым тоном произнесла девушка, бросив на сестру укоризненный взгляд. – Если бы нас сразу поставили в известность, что вы едва прибыли в замок, преодолев перед этим столь сложный путь в горах, да, еще и в бурю, то мы бы не приставали к вам с просьбами, развлечь нас пением! А в итоге, именно мы виновны в вашей травме!
И она указала на руку менестреля, на которой красовалась повязка. Она тоже появилась, пока юноша спал. Во время умывания Локки снял ее и увидел, что кожа, практически, зажила, но решил вернуть повязку на место, чтобы был повод отказаться от исполнения музыки, дабы не повторить вчерашней оплошности. Юноша благодарно улыбнулся девушке, предоставившей такой удобный способ, объяснить все происшедшее прошедшей ночью.
– Ну, если Лейррисс так уж хочется, то я могу и извиниться! А также показать замок, и сад, разбитый на его крыше, до того, как начнутся танцы. Ногу-то ты, случайно, не повредил? – с наигранной скромностью промолвила Мирриамм, капризно надув губки.
Бросив взгляд в сторону ее матери, Локки поймал ее пристальный взгляд и понял, что именно Нюррсс руководит происходящим вокруг него. Но вспомнив короткий, но глубокий духовный контакт, возникший между ними ночью, юноша решил, что стоит принять, что леди-конунг действует ему во благо. Он горячо поблагодарил своих соседок за предложенную помощь и принялся развлекать их забавными историями из жизни менестрелей.
Время от времени, Локки бросал взгляд в сторону высокого стола, и у него складывалось мнение, что в отличие от их части стола, там идет серьезный разговор, причем, собеседники постоянно обращали взгляд в его сторону. Меж тем, длинный стол заполнялся гостями, бокалы наполнялись чаще, голоса становились громче. Однако, менестрель заметил, что его соседки лишь слегка притрагиваются к вину, как и их братья. Кувшины на столе у герцога тоже стояли практически нетронутые. В душе у Локки, вновь, проснулось то тревожное
