но она вообще была такая, мужское внимание ее не будоражило. Я видел, как неодобрительно наблюдают за этим девки из ее группы – у них группа подобралась женская, и любой парень из параллельной вызывал ажиотаж.
Иногда, разозленный поведением Мари, а вернее – ее равнодушием, я сразу после лекции брал ее за руку и вел за собой, тащил к себе. Мари не сопротивлялась, но порой после секса просто вставала и уезжала домой, даже не позволяя мне ее проводить. Это бесило еще сильнее – ну, что я – недостаточно хорош для нее? Почему кто-то считает подарком ночь со мной, а она вот так встает и уходит, как будто на моем месте мог оказаться кто угодно?
Да, признаю – меня женщины избаловали вниманием, а с тех пор, как я понял, что и как с ними надо делать, вообще не было отбоя от желающих. Еще до Темы, до того, как я открыл в себе это, я знал, как заставить практически любую девушку хотеть вернуться ко мне. Любую – кроме одной. И, как назло, именно эта одна была нужна мне.
Тема всё расставила по своим местам, буквально вынула из коробки пресловутого кота, и стало ясно, что он жив-здоров и даже счастлив. Тот первый раз, когда Мари позволила сковать свои руки и вставить кляп, словно подтолкнул нас друг к другу. Но с того дня я и начал ощущать, что Мари со мной не потому, что любит меня, а потому, что я могу сделать с ней то, чего не сможет больше никто. Ну, на тот момент никто…
Я не раз спрашивал у нее – ну, неужели ты никогда меня не любила? Она всегда отвечала какой-то обидной шуткой и только однажды, уже безнадежно больная, в Москве, сказала:
– Я любила тебя с того момента, как впервые увидела. А ты никогда этого не понимал.
Эта фраза так обожгла меня, как не обжигал даже кнут в руке Олега – мне казалось, что этими словами Мари содрала с меня кожу, и теперь я всю жизнь буду вынужден жить, зная, что все угробил сам.
«Больше всего, разумеется, ему нравится видеть меня в постели, в квартире запойного дядюшки – там его любимое место. Он целует меня, сначала вроде как нежно, потом уже больно, потом так, что вздуваются губы… ложится сверху и все смотрит, смотрит… когда я уже вот-вот готова заорать, зажимает мне рот ладонью.
– Тихо… что ты орешь, спятила? Подними руки…
Все, конец свободе… Руки к изголовью кровати, ноги – к противоположной спинке. Он сам эту кровать выбирал, еще смеялся в магазине – «может, примерим, вдруг неудобно?» Представляю…
– Отлично… просто отлично… Слушай, почему в таком виде ты мне нравишься больше, а? – он отходит и любуется картиной. – Ты даже не представляешь, как это классно выглядит…
Отчего же, очень даже хорошо представляю – я вернулась из Греции, у меня потрясающей красоты ровный загар… Я недавно заново выкрасилась в иссиня-черный цвет, и это в сочетании с «мокрой» химией – просто полный кайф, я даже сама себе нравлюсь.
– Так… замечательно… посмотрим, что тут у нас в шкафчике спрятано…
Я этого не вижу,
