оит закрыть глаза, я просыпаюсь в окровавленной камере. Так и не знаю чья эта кровь.
Я не знаю сколько прошло времени, помню только, что меня помещали в какой – то карантин. Видимо не прошёл. Тьма, тьма, глаза опять закрываются, чертова тьма…
Снова кровь. Она везде, стены пропитаны холодным железным запахом. Все помню отрывками, фантазии или что – то из прошлой жизни. Помню, как целовал девушку на ферме, её пшеничные кудряшки и джинсовую юбку. Помню, как купил первую машину, как ел чертовски вкусные стейки… Что же случилось? Со мной никто не говорит. Изредка, на своих позвонках, обтянутых кожей, я чувствую взгляд. Люди в белых халатах навещают меня время от времени. Они не разговаривают, просто смотрят.
Это сводит с ума больше, чем пелена или тьма. Кажется, я провел тут вечность. Мне страшно. Я виню врачей, иначе кто еще может носить белые халаты? Со мной что-то случилось, но я не чувствую, что это когда-нибудь закончится. Иногда, страх сменяет злость. А за злостью тут же наступает тьма…
Я устал от крови, кажется, я даже чувствую ее вкус. Холодный металлический привкус на языке и зубах. Я смотрю сквозь прозрачное окно на серую стену, на ней указана цифра э-э-э-э как же… два, да это двойка, и еще одна… а потом, три! Три всегда идет за двойкой… Но, если есть двести двадцать три, значит есть еще… Мне нравится думать, что я не одинок здесь. Иначе зачем строить такой длинные коридор и лифт. О, его я помню. Черт возьми сколько здесь этажей! Что же за тварей они прячут на последних этажах? Иногда, я фантазирую от скуки, когда сознание прорывается сквозь жажду, как сейчас, что однажды дикая безобразная тварь вырвется и рванет крушить мир. А я увижу солнце и может, встречу ту девушку. Узнаю, что же со мной случилось…
Единственное, что я ощущаю ясно – это запахи. Женщина со светлыми волосами пахнет цветами, сладкими, с медовыми аппетитными нотами. В которые хочется вгрызться, почувствовать на вкус. Думаю, она такая же сладкая. От мужчин пахнет только отвращением. Я им противен. Я бы тоже плевался, увидев подобного себе. Хотя о себе я сужу только по виду моих рук и ног. Серые, худые со вспухшими венами и темными пятнами. Нет, меня не морят голодом. Каждый день новый поднос. Только я не чувствую, что голод заканчивается. Да и по сравнению с тем, что они пихают в мою камеру, цветочная докторша выглядит аппетитно. Мне хочется оторвать от неё кусок, хочется почувствовать, как кровь потечет по губам. Кажется, это круче чем Секс. Да, его я ещё помню. Снова, снова, голод, он скручивает мои внутренности… Тьма, снова тьма. А за ней кровь.
Кроме фермы, цветочной докторши и лифта я помню еще кое-кого. Я точно помню серые волосы, узкие очки и презренный взгляд. Его мне хочется растерзать. Оторвать руки и обгладывать у него на глазах. Наверное, это все голод. Может я болен? Может меня вылечат? Тьма появилась на секунду и тут же растворилась, но крови не было… зато снова был голод. Я попытался отвлечься, вспомнив ту, милую цветочную девушку. Мед, травы… Однажды, она зайдет в мою камеру и вколет что-нибудь невероятное. Надеюсь, у неё как обычно, будет глубокий вырез. А потом…. Потом я бы схватил её за волосы и вцепился в предплечье. Моя цветочная девочка. Под рёбрами снова свело, голова зашумела. Я схватился за желудок, казалось, он горит огнем, руки тряслись. Голод, голод, как же я хочу жрать! Я заорал и упал во тьму.
Возле камеры №233 снова загорелись приборы и раздалось попискивание датчика. Объект ИМ – 10 снова бился о стекло, отрывал куски от своего тела и жадно ел их, заливая все вокруг кровью. К стеклу подошел высокий мужчина в белом халате, на ходу он собирал длинные серые волосы в хвост. Он взял планшет со стены, сделал несколько отметок стуча длинными пальцами по экрану и нажал желтую кнопку на приборной панели. Камеру наполнил зеленоватый газ, объект рухнул возле стекла. Мужчина зашел в лифт, нажал кнопку -11 и отправился вниз.
Корпорация “ОССА”, май 2004
Стационарный телефон кричал с черного стола на спящего мужчину. В комнате горела лишь рабочая лампа возле компьютера, в полутьме он разлепил глаза. Казалось, ничего не изменилось. Все та же тьма, все та же обстановка. Только неугомонный телефон все звонил, видимо они поймали его.
– Надеюсь, вы разбудили меня не просто так. – Мужчина схватил телефон и полупустую кружку с остывшим кофе. – Хорошо, сейчас спущусь. – Выпил до дна одним глотком, сел обратно на софу и закурил. Уже несколько недель он не был дома, не выходил на улицу. Даже долбанный кофе и сигареты ему приносил Рэй. Пепельная башенка рухнула на черные джинсы.
– Черт. – Он поставил кружку на тумбочку, накинул поверх белой рубашки белый халат с эмблемой, к петельке на кожаном ремне прицепил связку карточек на тонком карабине, отряхнул джинсы от пепла, и потянувшись, побрел к лифту.
Пара минут и лифт вез его вниз, – 7, – 8, -9, -10 – приехали. Свет здесь был яркий, за тяжелыми дверьми его ждала куча работы. Мужчина поднес карточку, затем ввел код доступа, система ожила.
– Вход разрешен Доктор Шерман.
– Ага,
