жук уселся вдруг на плечо, парень согнал его, небрежно махнув рукой, задумчиво посмотрел вокруг, почесав на левой стороне груди тусклое-синее изображение волка. Потом вдруг нагнулся к кусту… к одному, второму, третьему…
– Чай, потерял что, Вятша? – раздался из-за кустов насмешливый девичий голос.
Вятша улыбнулся, раздвинул ветки:
– Не меня ль ждешь, дева?
Дева – высокая, пышногрудая, с толстой – в руку – косой, улыбнулась, притянув парня к себе.
– Вон твоя одежонка, сохнет, – целуя в губы, указала на дальнюю вербу. – Что ж на мокрое-то положил?
– Ничего, высохнет, – оторвался от девы Вятша. – И свою б посушила, чай, тоже не суха. – Он потрогал мокрый подол, задышал тяжело, чувствуя ласковую теплоту девичьей кожи.
– Лугом шла, вот, вымокла… – смущенно проговорила девушка. – Инда и правда – посушить?
Хитро сощурившись, она отпрянула от парубка, медленно снимая одежду… широкую льняную юбку, рубаху… Не скрывая восхищения, Вятша любовался молодым крепким телом. Даже почувствовал вдруг, что краснеет.
– Что зарделся? – Девчонка положила ему на плечи руки. – Иль не видал?
Не дожидаясь ответа, она с жаром впилась парню в губы и повалила в траву…
Высоко над ними синело весеннее небо, пели за ракитами жаворонки, желтые пушистые одуванчики щекотали кожу.
– Лобзя… – шептал Вятша. – Лобзя… Любимая… – Выдохнув, он наконец откинулся на траву, погладил девушку по ладному, трепещущему еще животу, спросил: – Замуж пойдешь за меня?
Лобзя счастливо улыбнулась:
– Пошла бы… Да тетка Любомира не пустит. Кто работать-то будет?
Вятша приподнялся, оперся на локоть:
– А давай убежим!
– Убежим? – Карие глаза девушки испуганно округлились. – Что ты! Мир-то кругом незнаемый, страшный. Лучше уж тут… Да и Онфиску жалко. Пропадет здесь одна.
– Мир страшный? – громко воскликнул Вятша. – А здесь тебе не страшно? Что ты видела-то, кроме этой усадьбы да работы с утра до поздней ночи? Даже в Киеве никогда не была. А тут… Тетка Любомира, змея, все кричит, все недовольна, рука у нее тяжелая, сама знаешь. Да и мужик ее, Мечислав, на медведя больше похож, не на человека. Я заметил, как он на тебя да на Онфиску смотрит. Хорошо хоть приходит нечасто…
Лобзя вдруг вскрикнула:
– Ой, я чего пришла-то! За тобой тетка Любомира послала, в Киев пойдешь, к Мечиславу.
– В Киев? – Вятша не знал, радоваться ему или печалиться. С одной стороны – Киев! – с другой – Мечислав, корчмарь гнусный…
– В Киев? – переспросил парень, вспоминая, когда же он там последний раз был. Осенью, когда возили на продажу забитую скотину? Да, похоже, что так. Киев… Светел град, многолюден, весел – давно б сбежал, да Лобзю жалко. Не думал – не гадал, а вот присох
