предутреннем свете маячили тусклые тени.
– Ну, что, гляжу, поймали ворога! – донесся довольный голос хозяина корчмы. Ему ответил кто-то знакомый. Вятша осторожно высунулся наружу. Стоя под навесом, Мечислав-людин освещал факелом двор – крытые рогожей возы, волы, кони. Несколько человек во главе с Истомой полукругом встали перед навесом, двое из них держали за руки какого-то взъерошенного парня.
– Поди, не чаял меня увидеть, Яриле? – поднеся факел к самому лицу парня, так, что у того едва не вспыхнули волосы, язвительно осведомился Мечислав и засмеялся.
Хохот его враз подхватили остальные, посыпались скабрезные шутки и комментарии:
– Как мы его на пристани-то подловили?!
– Он-то думал, девки зовут, а то Неруч был!
– Эх, не надо было тебе зевать, Зевота.
Зевота? Вятша встрепенулся. Он знал Ярила Зевоту – парня, к которому была неравнодушна Любима, по осени они вместе с Ярилом даже как-то пили квас в корчме дедки Зверина. Порубор еще тогда с ними был, рассказывал, как долго не верили ему Зверин с Любимой тому, что он их родич. Хохотали. Потом пришла к ним и Любима, подсела к Ярилу, ластилась… Значит, схватил Мечислав Ярила? А зачем? Наверное, какие-то нехорошие дела раньше были у них вместе, теперь-то Зевота плотничал с артельными, Киев навещал тайно – опасался кого-то. Ну, теперь ясно – кого… Как же ему помочь-то?
– Давайте парня в амбар, – распорядился корчмарь. – Пущай посидит до вечера, не вернусь покуда. Да приготовьте лошадей, скоро в путь. И этого… Вятшу будите – хватит ужо ему спать, пора собираться.
Скрипнув, хлопнула дверь, и дрожащий свет факела скрылся за нею. Двое слуг – или лиходеев? Впрочем, у Мечислава все они были друг с дружкой повязаны – не очень-то торопясь поволокли по двору связанного Ярила.
– Куда его деть-то? – широко зевнув, спросил один другого.
Тот сонно потряс головой:
– В овин хозяин сказывал.
– Так куда ж мы его тянем? Овин-то – вот он. А ну, поворачивай, тля!
Вятша проворно зарылся в сено. Отворилась дверь, и внутрь втолкнули Зевоту. Тот, споткнувшись, упал вниз лицом. Засмеялись:
– Сиди, паря.
– Гады! – с трудом поднимаясь на ноги, бросил в захлопнувшуюся дверь пленник.
Вятша зашевелился в соломе, позвал вполголоса:
– Ярил! Яриле…
Зевота вздрогнул…
Они успели переговорить, покуда опростоволосившиеся служки не выпустили Вятшу наружу. Увидев в овине обоих, заскребли шеи. Один попросил Вятшу:
– Ты это… не говори Мечиславу. – Он кивнул на осклабившегося Ярила.
– Не скажу, – пообещал парень. – Надо больно…
Выехали засветло – корчмарь дозволил даже воспользоваться конем, низеньким, косматым, зато выносливым. Так и скакали одву-конь – впереди Мечислав, за ним хмурый Вятша. Хоть и проговорили обо всем с Ярилом
