о
Люси Леви, актриса
Маркус Боуман, финансист и плейбой
Твиди, издатель
Пит Хоббс, мальчик-лифтер
Олив Тернер, экономка
Различные горничные, клерки и внештатные работники
Джордж Флинт, полицейский инспектор
Джером Хук, сержант полиции
Джозеф Спектор, профессиональный фокусник
Часть первая. Рассказ вора (11 сентября 1936 года)
Для театра нужны длинные руки.
Глава I. Ядреная штука
В театре «Гранат» страсти накалились, как масляные лампы.
– У вас моя сережка? – вопросила Люси Леви. Рабочий сцены лишь недоуменно посмотрел на нее и не ответил.
Мисс Леви поворчала и пошла дальше. Она обошла всех сотрудников закулисья, пригибаясь под балками и огибая тележки с костюмами, хлопая сумрачными серыми веками и кривя розовые, капризные губы. Но от серьги не осталось и следа.
Это был последний прогон «Мисс Смерти» перед премьерой, поэтому атмосфера была натянута, как рояльная струна. Мисс Леви (вторая главная женская роль) в последние две недели боролась с собой, чтобы сохранить самообладание по мере приближения ответственного момента. А серьга так и не находилась.
Люси вышла из-за кулис и направилась к центральной сцене, стуча каблуками по голому дереву: «Делла, если ты подрезала мою сережку…»
– Берегись! – раздался голос из-за кулис. Это был Бенджамин Тизел. Люси чуть не провалилась головой в открытый люк. Она остановилась в последний момент, занеся ногу над воздухом.
– Да, это чуть не закончилось неприятностью, – сказал второй голос. Двое мужчин вышли из-за кулис на противоположной стороне сцены, Тизел был в зеленом норфолкском костюме[1] (охотничий костюм, отличительный знак солидного английского джентльмена – здесь и далее прим. пер.), который он носил, чтобы утвердить свой авторитет. Другой мужчина был старше и одет – возмутительно – в черный плащ, подбитый малиновым шелком.
Мисс Леви едва перевела дыхание. Она посмотрела на Тизела, затем повернулась к другому мужчине:
– Вы кто?
– Люси, не груби, – укорил ее Тизел. Ему нравилось строить из себя школьного учителя. – Это Джозеф Спектор, – он произнес его имя так, словно она уже должна была знать, кто этот старик.
– Очень приятно. – Спектор улыбнулся. Улыбка у него была как у мертвеца. Казалось, он принадлежал к давно ушедшей эпохе; его костюм – из черного бархата – носил отпечаток увядшего блеска зажиточных 1890-х годов, а лицо было измято, как скомканная бумага. При этом его глубоко посаженные глаза были такого бледно-голубого цвета, который она едва ли когда-либо видела.
Хотя его походка и одежда выдавали в нем очень пожилого человека, голос у него был нежным и каким-то невинным. Он показался Люси человеком, которому может сойти с рук почти любое преступление.
Он объяснил:
– Мы как раз дорабатываем иллюзию для третьего акта. Будьте добры, покиньте сцену.
И Люси Леви, все еще запыхавшаяся и без серьги, ушла, не сказав ни слова. Но уходя, она услышала перешептывания.
– Боже мой, – тихо прорычал Тизел, – клянусь, когда-нибудь я убью ее.
– Боевой дух – вот что это такое. К тому же если вы оставите ее на произвол судьбы, она может погибнуть и без вашей помощи, – сказал Спектор, стоя на коленях возле открытого люка. – Все готовы? – спросил он.
– Да-да, сэр! – последовал ответ.
Спектор слегка улыбнулся, затем подмигнул Тизелу:
– Так давайте взглянем.
Возникла короткая пауза, а затем из люка бесшумно появилась жуткая восковая фигура. Ее уродливое лицо смотрело в пустой зал, а руки были скрючены, словно желая схватить кого-то.
– Превосходно, – одобрил Спектор, – хотя можно и побыстрее.
– По мне, так все в порядке, – заметил Тизел.
– Все должно произойти за долю секунды, Бенджамин. Я хочу, чтобы зрители визжали. Может быть, добавить смазки в механизм?
– Нет времени. Нам нужно отрепетировать монолог Деллы из второго акта. Где она?
Джозеф Спектор направился за кулисы. Из внутреннего кармана он достал портсигар с десятью узкими черными
Охотничий костюм, отличительный знак солидного английского джентльмена (
