В Аннуне я всегда ощущаю себя вещественной, телесной. Полагаю, в Итхре я в техническом смысле остаюсь в собственном теле. Но сейчас, под луной Итхра, я всего лишь призрак. Я чувствую, как где-то на другом конце Лондона моя душа отделяется от материальной формы. Я смотрю на свои руки, пальцы. Они прозрачны, как Лэм, сунувшая голову на эту сторону. Темный синий цвет моей туники поблек, руки и ладони превратились в очертания. Я – призрак. Чуть ли не смеюсь. Несколько лет назад я чувствовала именно это – люди игнорировали меня, не желая испытывать неловкость при виде моих глаз и шрама. А теперь я превратилась в два разных призрака – один реальный, второй метафорический.
– Ферн, вернись немедленно! – кричит Самсон.
– Это приказ, капитан? – спрашиваю я.
Я смотрю на него сквозь дверь между мирами. В сравнении с сочной полуночной тьмой Итхра Аннун выглядит серым. Такого никогда не бывало прежде – в моем уме Аннун всегда сиял красками и радостью. И при виде миров, стоящих бок о бок, опустошение Аннуна Мидраутом становится предельно очевидным.
– Да, это приказ, – говорит Самсон.
Он злится на меня, на мое неповиновение. И я не могу винить его за это.
– Да все в порядке, – отвечаю я. – Видишь?
Я машу рукой, но Неризан испуганно задыхается. Инспайры, держащие в целости мое тело в Итхре, разлетаются, как пушинки одуванчика. Мои пальцы рассыпаются. Я пытаюсь сдержать панику и спешу вернуться к проходу. Олли тянется сквозь него, его глаза закрыты, руки протянуты вперед. Во мне что-то невольно напрягается, и разбежавшиеся инспайры возвращаются в пальцы. Иммрал Олли снова собрал меня воедино.
Я шагаю сквозь проход, мне уже стыдно. У Олли из носа снова течет кровь. Должно быть, ему стоило немалых усилий вернуть меня в прежний вид.
– Все в порядке! – Я вскидываю руки и кружусь на месте.
Мое маленькое представление должно означать извинение за безрассудность. В прежние дни, когда и у меня был Иммрал, этот номер заставил бы других улыбнуться. Но теперь они смотрят на меня с досадой. Олли поглаживает руку, которой он удерживал меня в целости, – на коже вздуваются пузыри. Когда у меня был Иммрал, со мной такого никогда не случалось.
– Извини, – шепчу я. – Я не думала…
– Ты думала, теперь, когда ты осталась без Иммрала, ты нам не нужна? – говорит Олли, отирая сочащуюся из носа кровь.
И еще он сплевывает немного крови на землю, в сторону от всех. Алое пятно резко выделяется на серой почве. Олли медленно возвращается к Балиусу. Самсон идет за ним. Я не смею посмотреть на него. Мне не нужен Иммрал, чтобы почувствовать исходящий от него гнев.
Позади нас мерцает брешь между мирами. Одна ее сторона, глубоко между деревьями, сжимается. Разрыв закрывается, а может, исцеляется сам собой. Я содрогаюсь при мысли о том, что могла застрять на другой стороне, в виде призрака в Итхре, понимая, что не смогла бы долго протянуть без соседства Аннуна, ожидая распада. Может быть, мне показалось бы, что я тону.
– Хочешь поехать со мной? – спрашивает Неризан, когда я сажусь
