мне указывать вздумал! Указывай своей тетке Ритке!»
А один раз в праздник было интересное. Тетенька Валя, налив себе тарелку супа, кинув туда ложку и взяв табурет, пошла к пивному ларьку, на почтительном расстоянии поставила табурет, красиво воссела на него, положив ногу на ногу, и глядя в упор на очередь, стала вкусно есть на глазах у всех мужиков.
– Чтой-то она себе позволяет? – спросила Марья Михайловна бабушку.
Та вроде как ничего не ответила, потому что была занята, снимала белье в таз. А когда пошла его относить в дом, другая соседка, обращаясь к Марье Михайловне, сказала:
– Ты что? Не видишь? У девки бешенство матки по весне.
Ужасно противная эта Марья Михайловна, про тетеньку Валю всегда бабушку спрашивает:
– Твоя-то замуж не собирается?
– Да нет, откуда! – мирно отвечает бабушка. – С этой стороны – школа летчиков, а с той – нет никого.
– Да, – говорит соседка, – женихи нынче дороги. За просто так не хотят идти в семью. Да и балованы, надо признаться, летчики. Их на каждый праздник на Красную площадь приглашают. Одно слово – «сталинские соколы». Бери выше! Для наших девок – они не пара.
И еще я подслушала шипенье Марьи Михайловны и Шеленковой с нижнего этажа:
– Да какое ей замуж! Она вон в Мишин переулок ходила к старухе, которая самодельные аборты делает.
– Да ты что?
– А что ей оставалось делать? Погулял с ней сталинский сокол, бросил и уехал. Его, видишь ли, распределили. Да её вся улица засмеяла бы, если бы она с ребенком осталась.
А в очереди – кто краснеет, завидя валино уплетание супа, кто откровенно не понимает женского маневра и удивляется, кто-то из мужиков раздражается:
– Чего расселась? И так пройти негде, очередь толчется, а еще ты тут цирк устроила.
А кто-то плевался:
– Бабы-то до чего дошли! Сами на шею вешаются!
А кто-то юморил:
– За одну плату, ребята! За одну плату!
– Чего за одну плату? – спрашивали его из очереди.
– За одну плату пивка попьете и ложкоглотание, как в цирке, увидите. Сейчас она её проглотит, подождите!
А были и те, которые сентиментально зазёвывались и мгновенно влюблялись в происходящее. Их толкали:
– Ну что стоишь? Ты в очереди или нет?
А они не хотели отходить и вообще разговаривать, хотели так стоять и смотреть, может быть, целый вечер смотреть, откуда они знают?
Но мужики напирали:
– Эй, двигайся, что ли! Какого ты там стал? По шее получишь!
А кто-то из шустрых пытался взять адресочек.
Я переживала за тетеньку Валю. Этот – мимо, и этот – мимо. Когда же принц-то придет, возьмет её под руку и своим повелительным жезлом рассеет эту очередь в тартарары? Но принц всё не приходил и не приходил. И вдруг, когда уже солнце начинало клониться за дома и продавщица закричала: «Больше
