посмотрел на остававшуюся в моей руке монету, а потом на меня.
– Ничем не могу помочь вам, сэр, – проговорил он веско и неторопливо. – Мастер Шоумс особенным образом подчеркивал, чтобы мы не расспрашивали о происхождении Эллен.
– У него должны быть записи, – кивнул я в сторону стола. – Возможно, вон там.
– Стол заперт, и я никоим образом не собираюсь взламывать его.
Однако эту загадку все-таки следовало распутать.
– Сколько стоят эти сведения, Хоб? – спросил я напрямик. – Назови свою цену.
– Можете ли вы заплатить мне столько, сколько потребуется, чтобы дожить до конца дней своих? – побагровев, проговорил Гибонс с внезапным гневом. – Если я узнаю это и скажу вам, меня обязательно вычислят. Шоумс помалкивает о ней, а это значит, что у него есть на сей счет инструкции свыше. От попечителя Метвиса. Меня выгонят. Я потеряю крышу над головой и работу, которая кормит меня и наделяет кое-какой властью в мире, не знающем жалости к беднякам.
Хоб хлопнул по связке ключей на поясе, заставив их звякнуть.
– И все потому, что у вас не хватает решительности сказать Эллен, что ей хватает глупости думать, что вы будете спать с ней в этой комнате. Разве вы не знаете, что здесь всем известна ее безумная любовь к вам? – нетерпеливым тоном добавил он. – Ведь эта любовь стала поводом для шуток во всем Бедламе!
Я почувствовал, что краснею:
– Она хочет совсем не этого. Разве это возможно после того, что с ней случилось?
Привратник пожал плечами:
– Судя по тому, что мне говорили, некоторые женщины в ее ситуации становятся даже более охочи. Что еще может ей потребоваться от вас?
– Не знаю. Быть может, она мечтает о рыцарской любви.
Мой собеседник усмехнулся:
– Так эти вещи называют образованные. Скажите ей, что вы не заинтересованы в этом. Облегчите жизнь и себе, и всем прочим.
– Я не могу этого сделать, это будет жестоко. Мне нужно найти какой-то выход из ситуации, Хоб. Мне нужно узнать, кто ее родственники.
– Не сомневаюсь, что у адвокатов есть способы выяснить подобные вещи, – прищурился Гибонс. – Вам известно, что она действительно больна. Дело не в ее отказе выйти отсюда. Возьмем все эти придуманные болезни, а еще можно послушать, как она плачет и бормочет в своей комнате по ночам. Если хотите совет, скажу вам: уходите и не возвращайтесь. Пришлите этого вашего посыльного с известием о том, что вы женились, умерли, отправились на войну с французами…
Я понял, что со своей стороны Гибонс пытается дать мне наилучший совет. Впрочем, наилучший для меня, но не для Эллен, которая ничего для него не значила.
– Но что станет с ней, если я поступлю подобным образом?
Смотритель пожал плечами и внимательно посмотрел на меня:
– Ей станет хуже. Но можно ей ничего не говорить… Или, быть может, вы просто боитесь сказать ей это?
– Гибонс,
