А то ведь с улицы утащат.
– Оставляйте, – говорит Валерий Иванович и уходит.
После обеда дома прилег отдохнуть – полчаса умри, но дай: голову просто сносило. Проспал час. Усталость как рукой сняло. Отправился на работу.
В конторе попал на глаза Замышляевой.
– Твой сварщик пьяный шарахается по КНС. Стой, ты куда?
– Пойду посмотрю и приструню.
– Поздно – я его уже домой отправила. Садись за стол и пиши докладную.
– Но я даже не видел его.
– Я его видела. Ты что – мне не веришь?
Воцарилось тягостное молчание. Я не мог понять – нужно ли мне слова директора воспринимать всерьез?
– Ну? – хмурится директор, меня принуждая. – О чем размышляешь?
– Не знаю. На основании чего я должен писать докладную?
– На основании моего приказа.
Я мотнул головой:
– Так и писать – на основании приказа директора пишу докладную, что сварщик…
Замышляева смотрит со злобой на меня:
– Ты мне здесь дурака не валяй. Хочешь работать пиши докладную, не хочешь – заявление на увольнение.
– Другого выбора нет и не будет, – добавляет она и уходит.
Я сажусь в кабинете за стол, кладу перед собой чистый лист, на него ручку и начинаю размышлять – что писать?
Эти три часа до конца рабочего дня были, пожалуй, самыми долгими в моей жизни. Мне казалось, что это все происходит не со мной или, во всяком случае, не наяву – словно спал, и снился мне совершенно непостижимый кошмар. Я должен написать начальству докладную о нарушении моим подчиненным трудовой дисциплины – о нарушении, свидетелем которого сам-то и не был. Что это, как не навет? Реальность хуже любого кошмара…
Много раз стучали и клеветали на меня. Но мне ни разу не доводилось. Наконец пришел мой черед. Все когда-то случается в первый раз. Надо писать, если хочу работать – прямо сказано. Только сковывали нехорошие предчувствия – стоит один раз прогнуться…
Конец рабочего дня – я уже написал докладную на сварщика Ивана Степановича, но директору не отнес: еще размышляю, сомневаясь. Тихо ступая, в кабинет входит Тевелев-старший – лицо от пота и земли в разводьях грязи. Сказал, как простонал:
– Все начальник, мы пошли. Инструмент сдали…
– Всю землю перетаскали?
– Да где там – как раз до октября валандаться…
– Григорий Вениаминович, ты знаешь, где живет наш сварщик?
– Степаныч? Знаю, конечно.
– Проводишь?
– А что туда провожать? Двухэтажный дом на перекрестке улиц Советская и 30лет ВЛКСМ.
– Это где молочная кухня?
– Как раз напротив – через дорогу. Войдешь во двор со стороны Советской – первый подъезд, первый этаж, первая дверь налево…
Я занес директору докладную и отправился к обвиняемому мною человеку каяться. В квартиру стучаться было не надо – Степаныч веселенький сидел на скамейке и посматривал
