ей пришлось бы от тебя избавиться.
Я стиснула зубы. Да какое ла’Гарде дело? Неужели для съемки на плакаты все это важно?
– Мой отец умер от тетры. Мне не было и года.
– Ах, умер от тетры. Интересно.
Ничего интересного я в этом не находила, но ла’Гарда отвернулась и вопросов больше не задавала.
– На нее еще две ставки, – объявил мужчина.
– Покажи. Да чтоб тебя… А это уже любопытно. Неужели сиротки и обездоленные снова в моде? Странно. Я думала, слезовыжималками уже никого не удивишь. Или дело в баллах? Да, баллы, конечно, очень неплохие… А что, если подогреть интерес еще немного? Поднимем архивные версии ее дела… – Ла’Гарда отвернулась и прошлась вперед-назад. – Да-да, отличная идея… Покопаемся в архиве… Отца нужно найти. А если нет, подашь ее на срочное удочерение. Срочное, понял?
Помощник кивнул.
– Приютская брошенка – это очень трогательно, но новая семья – это еще лучше… Да-да, именно так. Срочно найдем ей новую семью. Тогда и цена возрастет.
Ла’Гарда ходила по залу. «Приютская брошенка», «сиротка», «слезодавилка»… Какого терминала? А цена – какая еще цена? Цена чего?
Сверкнула линзой повернутая камера, и я поняла, что на меня уже никто не смотрит.
– Прошу прощения, – сказала я вежливо, но очень твердо. – Я бы не хотела, чтобы вы всем этим занимались. Я пришла на отбор и совершенно не нуждаюсь в помощи. Мне не нужна новая семья.
Еще позавчера я ждала выздоровления мамы и мечтала о том, как мы переедем в комнату получше. Вчера я ночевала на койке в спальне среди других сирот. А что сегодня? Новая семья еще до прощания со старой, и все это для того, чтобы «подогреть» какой-то там интерес? Какого терминала они вообще творят?
Ла’Гарда развернулась ко мне, и, прежде чем она могла бы что-то сказать, я осторожно добавила:
– Я очень благодарна за то, что вы рассмотрели мою кандидатуру. Но я не очень понимаю, как связаны моя потенциальная роль и мое семейное положение…
Ла’Гарда чуть наклонила голову набок, и мне вдруг стало холодно.
– Милое мое солнышко…
Она подошла и при мне развернула на визоре мое личное дело. Нажала на какую-то кнопку, и счет на экране мигнул.
– Минус пятьдесят баллов.
– Но…
Не сводя с меня взгляда, она нажала на еще одну кнопку, и счетчик мигнул снова.
– Еще сто. Хочешь поспорить? У тебя неплохие баллы, и потому ты здесь. Но что будет дальше, зависит не от них. Ты шла на десять тысяч до Распределения? Могу скинуть сразу тысячу. Ни у кого из нас здесь уже нет выбора. Дело решенное. Под твои истерики тут подстраиваться не будут. Поняла?
Я закрыла рот и машинально кивнула. Сто пятьдесят баллов штрафа на пустом месте… «Истерики»… Я же старалась звучать как никогда вежливо!
– Молодец. А теперь свободна.
Ла’Гарда, махнув рукой, отвернулась, а потом, не оборачиваясь, бросила:
– С тобой свяжутся. И почини свой комм. Не явишься или опоздаешь
