оставалось неясно. С сожалением он не смог уловить даже следов магии, сколько ни пытался. Девушка явно не была ведьмой, и магов поблизости тоже не проживало. Или он теперь просто не мог чувствовать магические силы в других существах? Мысли о своём положении хорошо отвлекали от проблем измученного тела, и Лайгон даже надеялся уснуть под свои размышления, но никак не получалось забыться.
Алисия тем временем оценивающе осмотрела его одежду, прикидывая, как можно её попроще снять, не причинив мужчине лишней боли. На нём были тонкие походные, но незаношенные штаны и плотная тёмно серая рубаха, при чём на последней не наблюдалось никаких застёжек, зато имелся замысловатый вырез с воротом и светло серой окантовкой, на которой значились какие-то буквы. Стянуть такого покроя рубаху было непросто, и приходилось признать, что всё-таки эта процедура окажется для незнакомца весьма чувствительной и неприятной.
– Придётся тебе мне помочь, – задумчиво сказала Алисия, потянувшись к краю рубашки, но мужчина зло сверкнул глазами, больно схватил девушку за запястье и, грубо оттолкнув, зашипел:
– Не смей прикасаться ко мне!
Алисия сделала несколько шагов назад, повинуясь резкому движению, и замерла, прикидывая, что эта выходка обошлась ему большей болью, чем ей, и удивлённо уставилась на него с непониманием и сожалением.
Лайгон решил прояснить ситуацию, чтобы пресечь новые попытки оказать ему помощь:
– Я валинкарец! – кажется, девушка не поняла, и пришлось добавить: – Жители Валинкара для людей – практически Боги! – пояснил он, но она всё равно не очень поняла, почему из этого следует, что его нельзя осмотреть.
– В смысле – ты бог? – переспросила она с интересом, но без должного трепета и удивления.
– Полубог, – нехотя поправил он, но почему-то не удержался от этого комментария, хоть и понимал, что его новой знакомой это вряд ли принципиально.
Он всё ещё смотрел недобро, а девушка по-прежнему не могла взять в толк, отчего он так ведёт себя и почему в его глазах нет ни намёка на благодарность. Впрочем, она не обиделась и сейчас. Помочь ему – было её выбором, хотя, конечно, было бы приятнее заботиться о том, кто оценил бы это.
– Ты обладаешь способностью к самовосстановлению? – спросила она. – Регенерации? Или просто скверным характером?
Стоило снова огрызнуться, но ввязываться в глупую болтовню не хотелось, поскольку силы стоило поберечь. Лайгон думал было ответить, что обладает силой, которую ей даже не представить, но не стал. Что толку от силы, если ей нельзя воспользоваться. Он закрыл глаза и полностью погрузился в боль и ненависть, растворяясь в этих чувствах. Лайгон пробыл в этом мире так немного, а уже готов был стереть его в порошок, если б только мог. Мысли постепенно перешли на Совет и Мэггона, которые выбросили его сюда. Они поступили так, потому что
