командования носовым артиллерийским плутонгом, я имел еще одну обязанность – заведовал корабельным стрелковым оружием. Увидев, что матросы идут с корабля безоружными, я предложил Заикину:
«Надо бы винтовки выдать, ключи от погреба у меня».
«А не боишься? За такое дело повесить могут».
«Семь бед – один ответ. Один и отвечу за всех, если чего».
Заикин крепко пожал мне руку:
«Ну спасибо, браток!»
И крикнул:
«Эй! Подходи, разбирай оружие!»
Открыв пирамиды в офицерском проходе и в погреб, я достал ящики с патронами для винтовок и револьверов и стал раздавать винтовки и револьверы матросам. Последний револьвер взял себе и тоже ушел в город.
К полудню у городской тюрьмы собралось много рабочих и матросов, которые потребовали освободить, находившихся там политических заключенных. Среди заключенных в ревельской тюрьме были и матросы – участники восстания 19 июня 1906 года на крейсере «Память Азова».
Комендант ревельской крепости контр-адмирал Герасимов пытался уговорить восставших, но на него никто не обращал внимания. Тогда он решил напугать восставших и приказал тюремной страже открыть огонь. Мы ответили тем же. Завязалась перестрелка. Контр-адмирал Герасимов был ранен, начальник тюрьмы убит, сопротивление охраны сломлено.
Мы ворвались в тюрьму, открыли камеры и стали выпускать из них заключенных. Вскоре начались митинги. Выступали заключенные. Все было – слезы, поцелуи и восторги. Оркестр исполнял «Марсельезу»; один за другим выступали ораторы. Среди них были не только большевики, но и меньшевики и эсеры. В их речах политически неопытной массе трудно было разобраться.
Меньшевикам и эсерам помогло контрреволюционное офицерство. Начальнику бригады крейсеров контр-адмиралу Пилкину и начальнику бригады подводных лодок контр-адмиралу Вердеровскому обещанием некоторых уступок удалось удержать матросов кораблей от активных выступлений, и вскоре движение в Ревеле начало затихать. Уже 4 марта эсеро-меньшевистский исполком Ревельского Совета опубликовал приказ, в котором рабочим предлагалось приступить к работе, а гарнизону и командам кораблей начать немедленно повседневные занятия.
Такой оборот дела лично мне грозил серьезными последствиями. Я должен был отвечать за самовольную раздачу оружия. Положение усугублялось тем, что матросы решили не возвращать револьверов, хотя винтовки снова поставили в пирамиды. Естественно, что все матросы переживали за меня. Кое-кто предложил даже сдать и револьверы. Но это было неразумно, ибо все мы понимали, что оружие нам еще пригодится. Помог корабельный артиллерист старший лейтенант Ф.Ф. Клочанов. Ему удалось выписать револьверы со склада порта и замять дело с оружием.
После победы февральской революции большевистские организации вышли из подполья и начали энергичную работу в новых, легальных условиях. С 5 марта возобновился выход
