Стою на вашем пути! Но вам не удастся! Я раньше уничтожу вас! Сейчас выйду из машины и заявлю в милицию! На вас, как на лжеца и сволочь! Я не верю вам! Ни одному слову не верю! Лжете! Все лжете! Я знаю своего сына! Вы сами похитили ребенка и пытаетесь все свалить на меня и моего сына!
Зазвонил телефон Кузьмичева. Грязнов хотел было покинуть салон, но Кузьмичев резко осадил его.
– Они посадили его на иглу! – кричала в трубку Нина Пантелеева. – У него ломка!
Кузьмичев поднес трубку к уху Грязнова, и тот, бледнея лицом, стал слушать крик и плач матери. Но главное – он услышал имя своего единственного, родного сына.
Грязнов открыл дверь своей квартиры, прошел сначала зачем-то на кухню, затем в гостиную и вдруг в спальне увидел разметавшегося на постели, крепко спящего Грэга.
В каком-то изумлении остановился перед ним.
Вышел из спальни, достал в кабинете из ящика стола пистолет, вернулся к сыну.
Оружие положил в карман пиджака, несколько раз толкнул спящего.
Тот не просыпался.
Отец толкнул сильнее. Грэг резко приподнялся, со сна испуганно вытаращился на отца. Попытался улыбнуться.
– Устал, сынок? – спокойно спросил Грязнов.
– Слегка. Разморило.
– Может, поговорим? Ты ведь не торопишься?
– Не тороплюсь. Пока не тороплюсь. – Грэг всматривался в лицо отца. – О чем поговорим, батько?
– Разве не о чем? Хотя бы о поездке.
– Все нормально. Были проблемы, теперь нормально.
– Какие проблемы?
– Мелочь. Главное, я дома. Вижу тебя… Если честно, я по тебе здорово соскучился.
– Говоришь, соскучился? – Петр Петрович помолчал, освобождаясь от спазма, перехватившего горло. Неожиданно спросил: – Зачем ты сделал это, сын?
Грэг вздрогнул.
– Что?
– Ты знаешь, о чем я говорю.
Глаза парня стали расширяться, на лбу выступили мелкие капельки пота.
– У меня все нормально, батько.
– А у меня нет. У меня очень скверно на душе… Зачем ты пошел на преступление?
– Вранье.
– Я тоже так думал. Теперь вижу… по тебе вижу, что правда. Чего тебе не хватало?
– Не знаю.
– Я хочу, чтобы ты сказал мне правду… Я ведь тебе ни в чем не отказывал. Ни в деньгах, ни в вещах, ни в капризах. Ни в чем!
– Отказывал, отец.
– В чем?
– Во внимании. После смерти мамы я остался один.
– Это отговорка. В любой момент я был готов на встречу, на разговор, на помощь.
– Был готов, но не делал этого. Дела, встречи, бизнес, деньги – все что угодно, только не я. Откупался – да. Но деньги, отец, еще не все. Ты ведь даже не заметил, как я сел на иглу.
Грязнов тяжело помолчал, еле слышно произнес:
– Прости… – Снова помолчал, поднял на парня
