И нет греха, скажу я, только глупость. (Замолкает и вновь становится естественным). Вот. Что-то вроде этого. Не так и сложно, ты согласен, Дик?
ХЕНСЛОУ. По-моему, сложно. Браво, Нед.
(АРИЭЛЬ аплодирует).
АЛЛЕН. Спасибо, Фил. Ты научишься, Дик. Со временем. Дик?
ХЕНСЛОУ. Дикки опять смылся. Жаль. Мог бы стать хорошим актером, второго плана.
АЛЛЕН. Дик? Дикки? Эй, Дикки? (Уходит на поиски БЁРБЕДЖА, в недоумении).
ШЕКСПИР. Пьеса. «Генрих Шестой». Вы ее прочитали?
ХЕНСЛОУ. Ах, это. Да, прочитал. Нед прочитал. Мы оба прочитали.
ШЕКСПИР. И?
ХЕНСЛОУ. Посмеялись от души. Такое дерьмо. (Смеется). Послушай, Уилл, выполнишь одну мою просьбу?
ШЕКСПИР. Да.
ХЕНСЛОУ. Хорошо. Тогда пойдем к моему столу и возьмем эту чертову пьесу до того, как ее утащат крысы, чтобы ты смог найти этого Шетпура или Шекспута и отдать ему рукопись, хорошо?
ШЕКСПИР. Я – Шекспир.
(Пауза).
ХЕНСЛОУ (Обходит письменный стол, поворачивается и впервые пристально смотрит на ШЕКСПИРА). Так эту пьесу написал ты. (ШЕКСПИР смотрит на него. ХЕНСЛОУ вздыхает, садится за стол, снимает очки и по-доброму смотрит на ШЕКСПИРА). Я довольно глуп, так?
ШЕКСПИР. Я заберу рукопись.
ХЕНСЛОУ. Послушай, Уилл, я поделюсь с тобой секретом. Давным-давно, в тяжелый год, с чумой, драматурги протыкали друг друга шпагами, следили друг за другом, я решил, что никто лучше меня не знает, какая пьеса нужна публике, а значит, могу написать ее сам, убрать посредника, сэкономить деньги, потраченные на этих дегенератов, пишущих муру, которую моим бедным, тщеславным актерам приходилось заучивать, а получалось у них не очень. И я это сделал. Написал пьесу. Не самую плохую, если на то пошло. Закончив, перечитал, подумал о том, что написал, и знаешь, что я сделал? Положил рукопись в нижний ящик моего письменного стола, закрыл его и больше никогда не открывал. Уилл, каждому человеку надлежит, насколько возможно, оберегать себя от потери лица. Здравомыслящий человек пьесу не напишет. Добропорядочный человек не захочет, чтобы ее поставили.
ШЕКСПИР. Вы хотите сказать, пьеса нехороша.
ХЕНСЛОУ. Если на то пошло, Уилл, удачные моменты в пьесе есть. Мне нравится твое отношение к Жанне Д’Арк, как к проститутке, и кровь – это всегда хорошо, но пьесе не хватает нацеленности, и что это за концовка? В пьесе должна быть концовка.
ШЕКСПИР. Есть еще две части. Может, и три.
ХЕНСЛОУ. Ты не боишься, что пожилые зрители умрут до завершения спектакля? Скорее всего, так и будет.
ШЕКСПИР. Я думал, пьеса может идти три вечера подряд и завершиться пьесой «Ричард Третий», над которой я работаю.
ХЕНСЛОУ. Великолепно. Я просто отдам тебе мой театр, и ты сможешь ставить свои пьесы каждый день.
ШЕКСПИР. Не думаю, что это необходимо, хотя…
ХЕНСЛОУ. Ты кто? Актер? Ты – актер. Так будь им. Работай над этим. Репетируй всегда и везде. Вот что пойдет тебе на пользу. Ты знаешь Кристофера Марло?
ШЕКСПИР. Мы встречались.
