это, знаете, роскошь, – колючим тоном заявила Марина и отошла на поиски «Былого и дум». – Вы сумейте-ка в троллейбусе, когда там битком. И в кухне, пока варится суп! И ночью, пока спит сын… – Эта тема задела ее.
– У вас сын? А с кем он днем?
– В яслях. Весной будет три года, в садик пойдет.
– Ясно… А как муж, его успехи?
Марины не видно было за полками.
И не поступило ответа на последний вопрос. Может, не расслышала?
Потом она вышла с нужным томом в руках:
– Пойду, Кирилл Алексеич, ребята ждут.
– До сих пор? У вас там что – литкружок?
– Нет, у нас спор возник, стихийный… Я вспомнила один чудесный аргумент у Герцена…
Она провела пальцем по всей толще книжной груды, что стояла перед директором.
– Как толсто пишут о нашем деле… – Она вытащила из этой кипы тоненькую желтенькую книжку, которую узнала. – А этого недостаточно?
На обложке стояло: Януш Корчак. «Как любить детей».
– Начать, во всяком случае, можно с нее. Спасибо… – Он так продолжительно поглядел ей в глаза, что следовало бы сказать – загляделся, и сам был этим смущен. И решил – напрямик, через барьер условности: – Марина Максимовна! А ведь вы узнали меня.
Она вскинула голову.
– Да, я был в той комиссии, что навещала мастерскую вашего мужа. Года три назад?
– Хотите оправдаться? Не надо!
– Зачем? Наоборот, могу повторить: дети железнодорожников имели больше прав на это помещение, оно им досталось законно… А ваш талантливый супруг слишком уж развоевался тогда. Вроде он удельный князь, а мы были – половцы! Ему бы подождать немного, а он…
– Не надо об этом! – перебила Марина. Назаров видел, как вспыхнули и потемнели ее глаза. – Я для вас не жена скульптора Локтева, а учитель вверенной вам школы.
– «Вверенной вам…» Ну полно обижаться, Марина Максимовна! Скажите лучше, как его успехи сейчас?
– Из любви к искусству интересуетесь?
– Допустим. – Он выдержал ее скептический взгляд.
– Успехов ждать не приходится. В загуле Локтев. А вообще я ничего не знаю: нет его в городе. Давно.
Назаров прошелся вдоль стеллажей, неодобрительно усмехаясь:
– Город виноват, стало быть? А заодно и жена с ребенком? Послушайте, так он же у вас слабак! А на вид бравый был парень, даже Фиделя Кастро напоминал – бородой, ростом… И предлагали же ему пустующий гараж – мог перебиться временно…
– Давайте прекратим, Кирилл Алексеич! – крикнула она.
– Давайте! – и он крикнул ответно. – Только, если по такой малой причине художник кончился, значит его и не было никогда!
Вот так он довел ее до слез. А зачем? В порядке самообороны? Затравленно глянула она сквозь слезы и дверью за собой – трах!
В досаде на себя взлохматив волосы, Назаров уставился в обложку книги Корчака.
– Ну-с?
