попросила Эмма Павловна. – Сегодня я его вышибла в присутствии Кирилла Алексеича!
– Адамяна Евгения? – переспросил физик. – Удивлен. Я ему симпатизирую.
– Дело не в симпатиях, – сухо заметила Ольга Денисовна. – А вообще выдворение из класса – это капитуляция перед учеником, есть прямая инструкция на этот счет. И давайте не говорить все сразу…
Долго молчавший Назаров обратился к Марине:
– Я поддерживаю Ольгу Денисовну: мне интересно про это ваше общение…
Она смутно улыбнулась:
– Ну как это рассказать? Читаем стихи. Слушаем музыку – у меня есть хорошие записи… Это неправда, будто им нужны только шлягеры из подворотни… Как-то они сами сложили песенку, там есть такие слова:
Сударь, когда вам бездомно и грустно,
Здесь распрягите коней:
Вас приютит и согреет Искусство
В этой таверне своей…
– А дальше? – спросила француженка.
– Минутку, – вклинилась Ольга Денисовна с немного сконфуженной улыбкой. – Все это хорошо, только вы там замените слово «таверна». Это в переводе на русский – трактир, кабак. Кто-нибудь решит, чего доброго, что у вас трактир для учащихся. Замените, правда.
– Кто так решит?
– Да кто угодно… Достаточно заглянуть в словарь.
– А зачем туда заглядывать, Ольга Денисовна?
– Ну, Мариночка… сначала учебники, а теперь уже и словари в немилости?
– Себе надо верить, Ольга Денисовна, себе! И ребятам…
– Браво, – поддержал ее Сумароков. – Но зря вы так реагируете, Марина. Вот уже побледнели…
– Потому что этот разговор не вчера начался, Олег Григорьевич! Со мной же все время проводят работу под девизом «как бы чего не вышло»…
– Ничего странного, – сказал физик. – Сделал же Антон Павлович своего «человека в футляре» педагогом. Имел для этого основания, как ни грустно…
– И до сих пор имеет, вы сами видите… Ребята ходят домой к учителю, пьют там чай – «какой пассаж!». Сочинили песенку – «батюшки, не кабак ли там?!». Шлифуют свои убеждения, вкусы, учатся их отстаивать – «а зачем, а почему там, а не в актовом зале?».
Назаров счел нужным остудить ее:
– Перебор, Марина Максимовна. Я не слышал здесь таких нелепых вопросов.
– Они подразумеваются! – крикнула она.
Ольга Денисовна потемнела лицом и встала:
– Стало быть, знакомьтесь: «человек в футляре» – это я… Спасибо, Мариночка.
– Пожалуйста!
– Опомнись, Маринка, пожалеешь! – крикнула француженка в панике, и другие тоже принялись гасить конфликт:
– Товарищи, товарищи…
– Нервы, граждане, беречь надо – от них все!
– Главная проблема – вдруг объявила, перекрывая голоса, молчавшая до сих пор, точно проснувшаяся женщина, – главная беда, что программа рассчитана на призовых лошадей каких-то, а не на реальных
