что за благодать была б для глаз моих
Увидеть образ твой в игре лучей дневных,
Когда и тень твоя, с неясными чертами,
Средь ночи и во сне мелькает пред глазами.
Когда ты не со мной, я вижу ночь во дне.
И ночь сияет днем, лишь явишься ко мне.
44. «Когда мое, как мысль, легко бы тело было…»
Когда мое, как мысль, легко бы тело было,
Ничто бы в мире всем мне путь
не преградило,
И вопреки всему – природе и судьбе —
Я с мира рубежа примчался бы к тебе.
Тогда, хотя б в тот миг стопы мои стояли
На вечных ледниках окраины земли,
Мгновенно бы меня желания умчали,
А вихри чрез моря к тебе перенесли.
Но мысль меня гнетет, что я – не мысль,
и следом
Носиться не могу, царица, за тобой,
А принужден водой и матерью-землей
С слезами ожидать конца грядущим бедам —
И ничего от двух стихий не получить,
За исключеньем слез, сужденных им точить.
45. «Другие ж две – огонь…»
Другие ж две – огонь
и воздух легкокрылый —
Всегда с тобой, где б твой
ни находился милый.
И бережно несут, легко, как тихий вздох,
Один – мои мечты, другой – мои желанья.
Когда же эти два крылатые созданья
Уходят – жизнь моя, сложась из четырех
Стихий, течет с двумя и, молча, до тех пор,
Склонясь на смертный одр,
тоской на нем томится.
Пока чета послов к одру не возвратится
И не вернется в грудь огонь, живящий взор.
Теперь они со мной, свершивши
путь свой дальний,
И шепчут, что огнем в ней бьет живая кровь.
Я радуюсь тому – и тотчас же шлю вновь
К тебе их, милый друг, разбитый
и печальный.
46. «Глаза и сердце в бой вступают меж собою…»
Глаза и сердце в бой вступают меж собою,
Чтоб разделить восторг твоею красотою.
Глаза мои хотят от сердца заслонить
Твой образ; сердце ж прав желает
их лишить —
И говорит, что ты, мой друг, в нем обитаешь,
В убежище, куда не проникает глаз;
Глаза же говорят при этом каждый раз,
Что ты во всей красе в их блеске восседаешь.
Чтоб этот спор решить, приходится спросить
У мыслей, в сердце том
живущих непрестанно,
