же и червяк
в венце цветка душистом.
Все грешны на земле – и сам в том грешен я,
Что поощрял твои сравнением проступки.
Льщусь подкупить себя,
чтоб оправдать тебя, —
И нахожу исход грехам моей голубки.
Не будет речь моя к грехам твоим строга:
Став адвокатом вновь из прежнего врага,
Я строгий иск начну против себя – и скоро
Меж страстию моей и ненавистью злой,
Кипящими в груди, возникнет ярый бой
Из-за проказ со мной хорошенького вора.
36. «Любовь, что нас с тобой в одно соединяет…»
Любовь, что нас с тобой в одно соединяет,
С тем вместе, милый друг,
и резко разделяет —
И гибельный позор, что стал судьбой моей,
Приходится мне несть без помощи твоей.
К одной лишь стороне суждения не строги;
А в жизни нас с тобой ждут разные тревоги,
Которые, хоть в нас любви не истребят,
Но множества часов блаженства нас лишат.
Мне без того нельзя почтить тебя
признаньем,
Чтоб грех мой на тебя – увы! —
не пал стыдом,
А ты не можешь, друг,
почтить меня вниманьем,
Чтоб не покрыть себя чудовищным пятном.
Я ж так люблю тебя, что мне уже мученье
Услышать о тебе и слово в осужденье.
37. «Как сгорбленный отец огнем очей живых…»
Как сгорбленный отец огнем очей живых
Приветствует шаги окрепнувшего сына —
Ах, так и я, чью жизнь разрушила судьбина,
Отраду нахожу в достоинствах твоих!
О, если красота, богатство, ум, рожденье,
Иль что-нибудь одно, иль все, что я назвал,
Воздвигли в ком-нибудь свой трон
на удивленье,
А я привил к ним страсть, которой воспылал,
То я уж не бедняк,
несчастный и презренный,
Покамест, облачен
в покров их драгоценный,
Могу всех благ твоих владыкой полным быть
И частию твоей священной славы жить.
Все, что я вижу вкруг, иметь тебе желаю;
Когда ж получишь все – я блага все познаю.
38. «Не может Муза в снах и вымыслах нуждаться…»
Не может Муза в снах и вымыслах нуждаться,
Покамест будет в стих мой пламенный
вливаться
Твоих мышлений рой, которым было б грех
В величии своем доступным стать для
