повсюду. Пришлось, несмотря на холод, открыть окно. В нос ударил густой сладкий аромат, но легче дышать не стало.
Вспомнились отчего-то похороны Яги. Морг. Прощание. Я смотрела на ее восковое лицо и совершенно ничего не чувствовала. Вроде бы стоило расплакаться, но не получалось. Все вокруг рыдали, а я стояла столбом и молила лишь о том, чтобы все поскорее закончилось. Яга ушла из жизни внезапно в конце апреля. Сказала, что поедет в ЕРИЦ, чтобы сделать перерасчет, но не вернулась – ее сбила машина прямо на пешеходном переходе, там, где нет светофора. Один водитель затормозил, а следующий в соседнем ряду не заметил и не остановился. Его так и не нашли. На переходе не было камер, а номер свидетели не запомнили.
В шкафу порядка не было и при жизни Нади. На плечиках вещи висели одна на другой: блузки, пиджаки, рубашки и халаты. Сдвинув пару вешалок, я заметила бейдж, болтающийся на длинном зеленом шнурке поверх одной из олимпиек. В верхнем уголке бейджа в полукруге в виде листика жизнерадостными желто-зелеными буквами было выбито слово «Пуговицы».
– Надежда Сорокина. Тренер, – вслух прочитала я. – Пуговицы.
– Она до нас там работала, – откликнулась Лиза, – Фил что-то такое говорил.
– А что это?
– Дом престарелых вроде.
– Странное название.
– Угу, поэтому я и запомнила.
Я немного постояла, машинально крутя бейдж в руках, но думая совсем о другом.
– Я почти уверена, что это как-то связано с нами, с тем вечером. Что-то было не так, что-то случилось. Надя разбила зеркало, у нее был срыв, истерика.
– Ну, так Бэзил ее довел, Томаш тискал тебя, и с директрисой поругалась. Ничего удивительного.
– Нет, что-то еще. Она так разозлилась. Я думала, убьет меня прямо в туалете.
– Ну, может, у нее ПМС был? Я в такие дни тоже готова прибить всех на свете. И довести меня раз плюнуть. Могу психануть даже из-за зацепки на колготках.
– Ты честно ничего не знаешь? – Я внимательно наблюдала за подругой. – Кто запер меня в актовом зале?
– Я тебе тысячу раз говорила, что мы с Филом только открыли зал. Ключ торчал в двери. Почему ты мне не веришь?
– Верю, конечно, но, может, ты что-то вспомнила?
– Ничего я не вспомнила! – Лиза надулась.
– Ну, сама-то ты что об этом думаешь?
– Мое мнение тебе не понравится.
– Подозреваешь меня? – Я состроила злодейскую гримасу.
Лиза рассмеялась.
– Ты с ней не справилась бы. У нее мышцы ого-го были. – Лиза кинула тряпку на комод и села на край кровати. Когда она смотрела так задумчиво и печально, ее лицо было особенно прекрасным. Я подсела к ней на кровать.
– В принципе ее могли убить на улице неподалеку. Взять растяжку, завернуть и сунуть в люк. Это самая удобная версия, потому что представить, что ее убили в школе, а уже потом
