теплые, поскрипывали при каждом шаге, а самотканые половички приглушали этот скрип.
Бабушка всегда вставала рано, засветло и первым делом шла в церковь к заутрене. В любое время года, в любую погоду она ходила пешком через старое летное поле, проделывая путь около трех километров, и всегда успевала к самому началу. Она выстаивала в храме всю литургию от начала до конца, возвращалась домой и занималась обычными делами по хозяйству.
Несколько лет тому назад бабушка перенесла тяжелую операцию, такую, что должна была провести в больнице долгий месяц. Но как только она смогла снова ходить, снова стала жить тем же порядком, который сама для себя назначила.
Каждую среду и пятницу бабушка постилась. Она ела с небольшой тарелочки несколько долек жаренной на душистом постном масле картошки, кусочек черного хлеба и пила чай с кусочком сахара, размачивая его в блюдечке. А иногда и без него. До самой глубокой старости она читала без очков газету «Труд» и Псалтирь.
В этот раз была Масленица. Ожидались гости, и бабушка хлопотала в сенях. Павлуша стал умываться холодной водой из цинкового рукомойника с желтым латунным краником. Вода из него текла тонкой струйкой, приятно пахло земляничным мылом.
Уже скоро должны были съезжаться гости, Павлушкины тетушки и двоюродные братья и сестра. Тетя Наташа, самая младшая из сестер, давно помогала бабушке. Павлик, перекусив большим бутербродом с сыром, отправился во двор чистить от снега дорожку, ведущую от калитки к дому. Он возился в снегу с деревянной лопатой, и ему очень нравилось первым встречать гостей, смотреть, как они идут вдоль дома от калитки к крыльцу по расчищенной им тропинке. Гости уже начинали прибывать. Первыми приехали Захаровы: тетя Рита, Галка и Мишка, дядя Вася, следом за ними тетя Зина, самая старшая дочь, со своими сыновьями, Сашкой и Сережкой, дядя Валя, ее муж, Валентин Сергеевич.
Дом постепенно наполнялся гостями, вся вешалка была уже занята шубами и одеждой. Павлуша пришел с морозца румяный, розовощекий, весь в снегу, и тетя Рита дала ему веник и послала на крыльцо отряхивать пальто и валенки от снега. Все были оживлены, шел разговор людей близких, но давно не видевших друг друга. Взрослые женщины были родными сестрами, две из них, тетя Зина и тетя Рита, были москвичками, средняя, мать Павлика, жила в соседнем с поселком городе, а младшая Наталья вместе с бабушкой.
Раскладной стол уже стоял посреди комнаты застеленный белой скатертью и тонкой прозрачной клеенкой с цветочным рисунком. Расставлялись тарелки, в кухне нарезали свежую колбасу, заправляли салаты, все раскладывалось по вазочкам и тарелочкам и отправлялось в комнату, на праздничный стол, который был почти полностью накрыт. На середине стола уже стояла большая тарелка с горкой румяных золотисто-желтых блинов в тончайшую мелкую дырочку, которые непонятно когда успела напечь бабушка. Павлуша любил взять такой блин и посмотреть на просвет в маленькие дырочки.
Уже выставили на стол водку в маленьком запотевшем
