что есть? – повернулась ко мне Лин. – Плеер? Электронная книга? Пауэрбанк? Наушники беспроводные? Соображай!
Соображать было непросто хотя бы потому, что от произошедшего я офигел. А ещё Лин буквально притиснула меня грудью к стене. Грудь, как я уже говорил, была на крепкую пятёрку.
– Это что такое было? – указал я пальцем в сторону, где принял безвременную кончину мой старый добрый яблофон. – Ты…
– Я тебе добрую услугу оказала. Здесь не работают технологии нашего мира. Даже хуже, чем не работают, они… Сам видел. А Место Силы пока ещё тебя не приняло. Прикинь, как бы ты завтра вышел на испытание с обожжённой до кости рукой?
– Знаешь, я б прикинул, если бы ты мне хоть что-то рассказала. Погоди… «Нашего мира»? Что ты имеешь в ви…
– Новичок, не вымораживай меня! – Лин отстранилась. – Когда я сказала про Место Силы, у тебя в голове ничего не щёлкнуло? Вижу по лицу, что щёлкнуло. Иначе и быть не может. Все видят «прописи» сразу, как переносятся сюда. Пытаешься придумать рациональное объяснение, да? Или надеешься проснуться в своей мягкой постельке с розовыми простынками? Завязывай. Чем скорее примешь правила игры – тем легче будет. Цепляться за прошлое смысла нет, теперь твоя жизнь – здесь.
– У меня не розовые простыни, – только и сказал я.
– У меня розовые. Были. Пошли.
Я чуть заметно тряхнул головой. Видимо, всё-таки заметно.
– Представляешь меня на розовых простынях? – сощурилась Лин.
– Не. Пытаюсь вспомнить, в каком году было восстание Спартака. Ты не помнишь?
– Ха-ха, остряк, – фыркнула Лин и повернула влево.
Мы прошли не через дверь даже, а через широкий проём, разделённый на три части двумя колоннами.
– Сортир, – указала Лин на дверь справа.
Я кивнул. Дверь казалась обычной, как в офисных зданиях. Даже ручка похожа. Изначально на двери не было никаких опознавательных знаков, но кто-то чёрным маркером нарисовал два разнонаправленных треугольника, намекающих на то, что пользоваться удобствами можно представителям обоих полов.
– Обычно всех туда тянет, – сказала Лин.
– Я необычный.
– Ну, хоть слёзки не льёшь – уже хорошо.
Несмотря на нарочито уничижительный тон, я чувствовал, что Лин ко мне проникается уважением. Или не уважением. Просто проникается. Я к её грубоватой манере тоже успел попривыкнуть, мне она даже нравилась. Раньше с такими общаться не приходилось. Вернее, были, конечно, девчонки, которые пытались из себя что-то вот такое строить. Но там слово грубо скажешь – и сразу обиделась принцесса. А эта ничего, нормальная.
– Раздевайся, – сказала Лин.
Н-да уж, «нормальная».
Нет, у меня с ориентацией всё в порядке, но что-то немного не та ситуация и не то настроение. Да и место, в котором мы оказались, до боли напоминает место общественное. Значит, сюда в любой
