когда моя спальня сотряслась от громового удара. Где-то рядом с моим домом полыхнул небесный огонь, бросивший яркие, резкие блики на стену спальни, что-то с оглушающим треском раскололось поблизости, и вновь устрашающе, мстительно ухнул и покатился по невидимой небесной мостовой громовой разряд.
Дождь обрушился на землю тугими, хлёсткими струями. Он налетел вместе со шквальным ветром, накуражился, натешил свою ярость и унёсся прочь, прихватив с собою молнии и громы. Ветер стих и ласково зашелестел листьями сирени под окном моей спальни, приводя их в движение. На прояснившемся небе показалась полная луна. Блики лунного света заплясали на стене моей спальни, заставляя вздрагивать темноту.
…Наступило время тёмных сил.
Я с нарастающим страхом наблюдал за угрожающим чародейством призрачных лунных бликов на стене моей спальни. Я уже знал, что именно они пытаются выстроить и окаменел от ужаса, когда лунные блики сложились в образ крупного уродливого зомби. Моё сердце оборвалось от адреналинового шторма, когда этот устрашающий образ пришёл в движение. Он отделился от стены и с мертвенной неуклюжестью зашагал в мою сторону, пытаясь захватить меня руками, как в детской игре в жмурки. Разница была в том, что зомби меня видел, но умышленно оттягивал удовольствие схватить меня и начать заживо разрывать мою плоть, чтобы полнее насладиться моим ужасом.
Жгучее пламя мистического жара обожгло меня, подхватило и швырнуло в топку, в небытие.
Я очнулся, окончательно утратив ощущение времени и пространства. За окном моей спальни пылал кровавый закат. Я понял, что это последний закат в этой моей судьбе. Чтобы отвлечься от мыслей о том, что произойдёт в эту третью и последнюю ночь, я решил изложить всё переживаемое мною на бумаге. Я загадал:
«Если останусь в живых, сожгу эти записи и забуду об этом диком кошмаре. А если они попадут в чьи-то руки, то пусть тот, кто прочтёт их, знает, что я не сумел пережить эту третью ночь и погиб в нечеловеческих муках».
Ёшкин кот
Глава 1. Встреча первая
Начинать жизнь «с нуля» всегда трудно. Это тем более трудно, когда женщине тридцать пять. Тут и гормональные проблемы, и психологические, и иные, непонятные ни уму, ни сердцу.
Евдокия надеялась, что в своём родовом гнёздышке она, как в детстве, припадёт к тёплому мамкиному плечу и выплачет все горькие обиды, неудачи, разочарования, будет плакать, пока не выльется со слезами весь накопившийся негатив, отравляющий жизнь, разъедающий душу, надрывающий сердце. Вместо этого и здесь её подкараулило новое, ещё более страшное горе. Подходя по пустынной деревенской улице к материнскому дому, Евдокия с удивлением обнаружила, что калитка во двор распахнута настежь. В их деревне этого не принято. Жуткая догадка кольнула в сердце, когда Евдокия заметила на створном столбе калитки чёрную траурную ленту. На ослабевших ногах Евдокия вошла во двор, показавшийся ей вдруг чужим, неприветливым,
