крестьянами отрицательно сказывались на настроениях шведских низов метрополии. Они усматривали в этом ущемление своих пусть и ограниченных прав. «Подлые» слои шведского населения видели в баронах и рыцарях своих врагов, и короли умело пользовались этими настроениями в своих интересах.
В некотором историческом смысле редукция в Лифляндии носила прогрессивный характер, подрывая там устои феодализма. Для каждого же отдельно взятого помещика, рыцаря и барона она являлась величайшей несправедливостью, с которой мы можем лишь сравнить раскулачивание крестьян в Советском Союзе в 30-х г.г. прошлого столетия. Как бы то ни было, но вопрос о проведении редукции в Лифляндии был завязан в крепкий узел, и все попытки заинтересованных сторон его развязать только ещё сильнее его затягивали.
Потомки ливонских рыцарей верой и правдой служили шведским королям с самого начала появления шведов в Прибалтике. Не был исключением и род Паткулей. Уже дед нашего героя – Йохан Паткуль – в начале 17 столетия поступил на шведскую военную службу, но был вынужден бежать вместе со шведами в Стокгольм, когда поляки нанесли шведам поражение и прогнали их из Лифляндии. С собой Йохан Паткуль взял малолетнего сына Фридриха Вильгельма, которому было суждено увидеть свою родину много лет спустя, после того как войска короля Густава Адольфа вновь завоевали Ригу. Своё родовое имение в Кегельне (церковный приход Папендорф, между городами Вольмаром и Венденом) Фридрих Вильгельм нашёл разрушенным и разграбленным. Пока Паткули жили в Швеции, имение сменило нескольких владельцев, последним из которых был иезуитский патер.
Жить было не на что, и Фридрих Вильгельм пошёл по стопам отца, поступив к Густаву Адольфу в войско. Он прошёл с боями всю Германию, пока незадолго до своей гибели под Лютценом король не подтвердил его наследственные права на именье в Кегельне. В 1632 году ротмистр Паткуль вернулся домой, женился на Гертруде Цёге из рода Вайссенфельдов и стал «жить-поживать и добра наживать». Но с самого начала семейной жизни Фридриха Паткуля стали преследовать неудачи, имение стало предметов постоянных и непрерывных судебных исков и тяжб, и ему с трудом удавалось удерживаться на плаву. В своей округе Ф.В.Паткуль, однако, пользовался хорошей репутацией, слыл за «всеми любимого, честного, прямого и богобоязненного человека», и его даже избрали в ландраты9. Как всеми любимый, честный и богобоязненный человек не вылезал из судебных процессов, нам трудно понять. Е. Эрдманн, биограф Й.Р.Паткуля, и другие учёные считают, что сутяжничество в тогдашней Ливонии (и Швеции тоже) было обычным явлением.
В 1646 году умерла жена, и Паткуль женился вторично на некоей Гертруде Хольстфер, ставшей матерью героя нашего повествования. Х. Хорнборг, финский историк шведского происхождения, пишет, что если принять за истину, что почти все баронские семьи Лифляндии, в силу жизненных
Ландраты занимались вопросами местного самоуправления.
