Евтарих. Он благодарил за оказанную честь императора Юстина и короля Теодориха. Когда он закончил речь, его обступили со всех сторон сенаторы. Приветствуя его, каждый из них старался набиться к нему в приятели.
К Евтариху подошёл и Кассиодор. Они разговорились. Кассиодор вскользь упомянул, что начал писать историю Остготского королевства.
– А вы напишите историческую хронику, – предложил Евтарих ему. – И подарите мне!
– Ну, краткую, возможно!.. Подробная же и тщательно продуманная требует сбора большого материала. И она займёт не один год труда! – стал говорить Кассиодор о трудностях такого дела, чтобы избавиться от просьбы консула.
– Ну ладно! Хотя бы краткую! – согласился Евтарих.
Они выпили вина за эту сделку. Расстались они лучшими друзьями.
Евтарих пробыл в Риме несколько дней. Они сильно утомили его, и он с облегчением покинул Вечный город.
В Равенне, когда он возвратился туда, его тесть, король Теодорих, уже подготовил ему официальную встречу и зрелище более великолепное, чем в Риме. И в Равенне остготы веселились как дети несколько дней, бурно празднуя это первое возведение в консулы их соплеменника.
Торжества закончились, начались будни, а с ними и заботы.
Теодорих после этих дней, наполненных увеселениями, несколько расслабился. Эти торжества в Риме, затем в Равенне, назначение императором первого остгота в консулы, специальный посол из Константинополя уверили его, что мир между Италией, его Остготской монархией, и востоком, той же Византией, установился надолго, на длительный период процветания и при его преемнике.
Эту тему он подробно осмысливал, вызывая на откровенные беседы то епископа Эннодия, то Кассиодора или референдария Киприана, других проницательных придворных дипломатов.
От Эннодия он многого и не ожидал, кроме хвалебных песен. Кассиодор, тот ещё был слишком молод, чтобы говорить правду как она есть и в лицо самому королю… А вот референдарий уже старик, ему нечего уже опасаться… Потом, он не слишком умён, чтобы быть изворотливым и сочинять что-то, близко похожее на правду.
Такие беседы Теодорих обычно любил проводить в Вероне, в своём королевском дворце, что стоял на вершине холма, откуда он любовался заснеженными Альпами.
Туда он приглашал того же Эннодия или Киприана.
Вот и в тот раз, после возвращения из Рима Евтариха, он собрал там интересных для себя людей, умные речи которых любил послушать.
И когда Эннодий однажды стал развивать доказательства в пользу обращения в веру силой, он возмутился этому высказыванию епископа.
– Мы не можем предписать веры, ибо нельзя силой заставить человека верить!.. Я постоянно говорю остготам, исповедующим арианство, что римляне, католики, соседи вам по владениям, так пусть их с вами объединяет любовь, а не религиозное различие!.. Ты же – и такие, как ты, – хочешь внести в их среду религиозную вражду!..
Эннодий что-то пробормотал
