наше уставшее и разочарованное общество!
Коллективный громкий, но невнятный ответ проре́зал пронзительный голос смешно выряженной в драп и кружева детской писательницы Бирюковой:
– А матерей?
– Не цепляйтесь к словам! – отрезал Дарченко. – Я говорю о вечных ценностях, не надо тут этих феминизмов и толеразмов!
Боже, подумала Аня, – и тут гомон перекрыл бас из соседнего угла:
– Прошу прощения, у меня тупой прагматический вопрос. Вот просто тексты, без воспитания, толеразма, патриотизма и сорокалетней выдержки, к рассмотрению принимаются?
Дарченко, как и остальные, нашел глазами обладателя баса, мускулистого красавца модельного вида в черном, – вот и «Under Armour» к «Шанели» в наших щах, отметила Аня, – и снисходительно поинтересовался:
– Вас как величать, молодой человек?
Красавец поводил лопатками по стене и неохотно признался:
– Клим.
– Открою вам, юный наш дружок Клим, творческий секрет: не бывает «просто текстов», – принялся вещать Дарченко, накручивая себя с каждым словом. – Наша миссия – противостояние ржи зла, коя давит всё сильнее с каждым днем! Недаром сказано: «Довлеет дневи злоба его»!
На последних словах он взвизгнул так, что на секунду повисла пауза. И в этой паузе все услышали, как Аня хихикнула – и тут же испуганно замолкла, вцепившись ногтями в пластыри.
Дарченко, пригвоздив ее мутноватым взглядом, пожевал губами и отчеканил:
– Вы бы лучше старику чайку налили, чем хихикать над священными словами, которых не понимаете, милочка.
Милочка, повторила про себя Аня сквозь незнакомое леденящее чувство, поднявшееся от легких к глазам.
Дарченко был совсем не похож на преподавателя линала Фурсова. Но это внешне. Внутри они совершенно одинаковые. Старые самоупоенные болваны, ценящие единственное удовольствие – унижать других, чтобы самим себе показаться возвышенными.
Аня отвела взгляд от тихо всполошившейся Наташи, шагнула к столу и принялась размеренно излагать, наливая кипяток и окуная в стаканчик вынутый из коробки пакетик:
– «Довлеет» значит «хватает», «дневи злоба» – злоба дня. Всё вместе значит «Каждому дню достает своих забот». Мировое зло тут ни при чем. Осторожно, горячий.
Дарченко обалдело принял от Ани бумажный стаканчик, набирая воздух для отповеди. Наташа с Баженовым переглянулись.
Дарченко, старательно скривившись, начал сквозь болботание публики:
– Если бы молодость знала!..
Его оборвал Клим, серфивший в телефоне:
– Так и есть, «своих забот хватает».
Он поднял руку с телефоном, демонстрируя экран. Будто в пандан ему поднял руку Баженов.
– Коллеги, минуточку внимания!
Он с улыбкой выждал, пока уляжется гомон, и продолжил:
– Вкратце подытожим. Возрожденный
