сь за деревьями, а заветная цель так и не показалась. Вадим сорвал с ближайшей ветви очередной румяный, словно только-только испечённый блин и протянул его Мале. Угощение, конечно, уже остыло, но было вполне съедобным.
– На! Подкрепись. Немного осталось.
– Ты ещё засветло это говорил! – вспылила Мала с обиженным видом, но лакомство приняла.
– В сказках волшебство всегда затемно показывается.
– Так то в сказках! И даже там к ночи ещё и нечисть вылезает.
– Нечисть света не боится. Да и сама знаешь, нечего ей делать здесь! Бабушка этот лес оберегает, а коль совсем заблудимся, она на выручку придёт.
– Так мы уже заблудились!
– Тихо!
Вадим оборвал её причитания, вскинул руку, прислушался. Мала тоже затихла, даже носом шмыгать перестала. Только глаза распахнула во всю ширь да побелела. Но лишь сова ухала вдали да чьи-то тёмные крылья прошелестели над головой. У Малы сердечко готово было разорваться от страха, а вот Вадим остался спокоен. Он лишь хотел отвлечь девочку, и у него это получилось. Бросив ей покровительственно: «Идём», он смело зашагал вперёд, всё дальше углубляясь в тёмный лес.
Первое время они ещё шли по пути, который указывали развешанные на ветках блины. Но к ночи сгустился туман, и Блинная тропка затерялась в нём. Когда не смогли найти поблизости ни одного угощения, тогда уж и Вадим признал, что они заблудились.
– Давай повернём назад, а? – взмолилась Мала.
– Ты трусишь, ты и иди, – отрезал Вадим, оставаясь непреклонным.
– Куда ж я одна-то пойду?
И тут в глубине леса средь пелены тумана зажёгся свет. Ребята остановились, Мала испуганно ойкнула и попятилась, но Вадим поймал её за руку и сжал её ладошку в своей.
– Давай не пойдём туда!
– Идём. – И он решительно потянул её за собой.
Свет вывел их к кромке леса, и сквозь деревья проступила опушка. В центре неё росли два высоченных широких дуба, на которых, как на опорах, стояла избушка. Тёплый свет лился из маленьких окошек, а дорогу к ней освещали огоньки. Густой туман окутывал врытые в землю факелы, скрывал их очертания, и горящее в них пламя казалось невесомым, словно застывшим в воздухе. На губах Вадима заиграла улыбка. Теперь уж и Мала сама шла за ним, заворожённая дивным зрелищем. Когда они подошли к избушке и встали меж дубов, сверху, над их головами, открылся лаз, и рыжий свет полился из него. Они и охнуть не успели, как оттуда же спустилась к ним деревянная лестница, как бы приглашая подняться и погреться у тёплого очага. Только теперь Мала ощутила, что продрогла в сыром тумане.
Дети переглянулись. Вадим пожал плечами и смело поставил ногу на ступеньку. Лестница скрипела под ними, но ощущалась надёжной и крепкой.
А внутри дома их окутали тепло, убаюкивающий запах трав и сладкий аромат горячих яств. Первым, что они увидели, был широкий деревянный стол, заставленный самыми разными блюдами, от многих из которых ещё шёл горячий пар. Там нашлось бы, казалось, всё: от лесных ягод в сахаре до блинов и пирогов, и овощной похлёбки. И скрипучий, словно стволы деревьев, голос ласково молвил:
– Входите, дорогие детки. Будьте моими гостями.
Бабушка Я́га
332 год Рассвета
На стол перед епархием упал набитый доверху кошель. Судя по звону, тот был полон монет, но облачённый в золотую парчу свещенник лишь бегло взглянул на него и поднял глаза на гостя. Крупный в плечах и ещё более крупный в боках мужчина, уже давно начавший не только лысеть, но и седеть, смотрел на него с укором. Поджав крупные губы, он держал руки на животе, заткнув за пояс большие пальцы. Епархий открыл было рот, чтобы обратиться к нему, но гость начал первым:
– Ваши Охотники ни на что не годны! Они трижды прочёсывали лес и ничего не нашли, заявили, чтобы я ещё раз проверил дома! Но я-то знаю, что он там, знаю, куда он ушёл. Я хочу нанять Скитальца.
Матвей Недолюбов – а именно так звали этого мужчину – служил наместником Теменьского уезда. К епархию, что представлял Единую Церковь в их краях, он приходил не впервой и не впервой требовал помощи. Снова и снова повторялся у них этот диалог, едва ли не дословно:
– Я уже отправил письма, – устало ответил епархий, – во все близлежащие и самые удалённые города и поселения – повсюду, где есть наши церкви. Как только его найдут, то передадут вашу просьбу и направят к нам. Я не приму деньги за его найм, пока он не явится.
– Я не за то пытаюсь вам заплатить. А за то, чтобы вы действовали быстрее! Прошла уже неделя, и если с Вадюшей что-то случится…
В дверь постучали. Епархий бросил: «Войдите», и на пороге появился тот, кого они только что обсуждали: мужчина, облачённый в короткий
