глаза. Да что уж там, он невыносим своей неидеальностью. Но можно заказать ремонт, ремонт сгладит впечатление от мира в целом. На этой мысли я наконец задремала.
Эта пришла без повязки, и я впервые увидела ее лицо. Правильное, отутюженное и белое, как ее форма, – ничего не понять. Вывалила мне на кровать пачку газет. Газеты пахли дождем.
– Наконец нас освободили!
– Кого «нас»? – спросила я осторожно.
– Кого-кого-народ.
– От чего освободили? – еще осторожнее уточнила я.
Так и уставилась на меня.
– От власти.
– Но ведь придет новая власть.
– Да, но система-то наша сломалась, а значит, мы свободны.
– Для чего свободны?
– Не для чего, а от чего. – Она поправила стопку книг-стояла неровно, поправила меня, поправила уголок одеяла на кровати. – Власть – это плохо, ей на нас плевать, у нее всегда свои интересы.
Я взглянула в окно – дождь не унимался, деревья облезли и топорщились голыми ветками. Я задернула штору.
– Та власть, эта власть, а человек сам остается рабом при любом раскладе. Не знает человек, для чего ему свобода, – пробормотала я книжными мыслями, но Эта меня не слушала – ушла шуметь на кухню. Во мне было пусто-гулко, книги не наполняли, новость про смену власти парализовала чувства, потому что стало очевидно: мир сломался.
Они пришли разом – отряд мира нагрянул: женщина и двое мужчин. Эта открыла им дверь и протиснулась следом. Их было трое, с портфелями, в черных костюмах, как в доспехах. Взяли стулья на кухне, поставили перед кроватью – стук, – сели разом, как по команде положили портфели на колени, щелк – и достали бумаги. Эта в белой форме маячила за их спинами. Ногам под одеялом стало холодно. Начала говорить женщина – высушенная, вот что я о ней подумала. Мелкая и сухая. Может, и внутри такая же. Мои парализованные чувства не приходили в себя, я была душевным инвалидом и не могла даже себе объяснить, что вообще со мной происходит. Только вот ногам холодно.
– Вы должны доказать свою лояльность новой власти, – сказала высушенная.
– Что? Простите, вы по-газетному говорите, я плохо понимаю.
Люди в костюмах переглянулись, встряла Эта и объяснила:
– Значит, вам надо будет что-то сделать, чтобы показать, что вы одобряете новую власть.
– Мы проведем анкетирование и занесем ваши данные в реестр… Тр-тр-тр… – Я дальше не поняла, говорил мужчина слева, тарахтел ужасно-вот-вот развалится под своими костюмными доспехами. Закружилась голова, и я сползла на подушках, накрывшись одеялом по шею.
– Какого года рождения? – спросил второй с узким лицом, стекающим в узкий галстук.
Вспомнить не могла.
– Не трудитесь, нам известна дата вашего рождения, мы лишь хотели проверить, насколько вы ориентируетесь в реальности. – Высушенная женщина смотрела
