слишком всё это выглядит несерьезно.
– И это имеет отношение… к твоей работе? – Я обвел руками стены ее офиса.
– К моим сестрицким обязанностям? – поддела она. – Как тебе сказать… В принципе, никакого.
– Поверить трудно.
– А ты не верь. – Эстер многозначительно вздохнула. – У тебя-то что нового? Сел писать, надеюсь? Или всё так…
– Всё так… Кстати, я решил последовать твоему примеру. Решил заняться издательской деятельностью.
– Ты?!
– А что? Не способен?
– Да ты, по-моему, на всё способен. Какой ты стал странный… – Эстер опять предпочитала расплывчатость. – Если ты не шутишь, то я… очень рада твоему решению. Что будешь издавать? Здесь? В России?
– Здесь. Кому я там нужен? А с каталогом поможешь мне ты. Первое время… я уверен.
– О! вот это уже разговор… Фикшен? Литература?
– Придется размениваться на фикшен, – ответил я.
– Деньги чьи?
– Пока это вопрос. Мои, приятеля… Да и мой издатель, тамошний, виснет на шее. Желает потратиться. Говорит: «Я бы потратился на балерину какую-нибудь, если бы книги не любил больше, чем женщин»… Там у людей теперь есть деньги. Не у всех, конечно. – В доказательство я развел руками.
– А говоришь, денег нет. Чудно, чудно… – приговаривала Эстер, не сводя с меня оценивающего взгляда. – Конечно, я тебе помогу. Мы будем сплавлять тебе разные книжечки.
– Которые самим не пригодились?
– Ну почему? Вот тут мы договоримся. Тематика-то какая?
– Русские книги. Русская классика. Как ты считаешь, спрос есть на классику?
– Кому нужна сегодня классика?
– Про русских каменщиков издам книгу. Про каменоломни всякие, – бахвалился я.
– О! вот это ближе к делу. – Эстер скептически закивала своим мраморным лицом. – Это то что нужно.
Я вдруг больше не понимал, шутит она или говорит серьезно. Впрочем, она слишком хорошо меня знала и не могла не задаваться тем же самым вопросом.
– Про борьбу евразийцев с атлантистами… Про Путина… Да сколько там всего накопилось! – продолжал я. – Он скоро который раз сядет в президентское кресло. А здесь никто еще не понял, что происходит.
– Ты прав, никто ничего не понял.
– Ты будешь мне помогать? – вновь припер я ее к стене.
– Конечно буду.
– Чем?
– Да чем хочешь… Давай-ка мы с тобой пойдем поужинаем сначала, а потом…
На дне ее глаз промелькнула ирония. И я опять вдруг подумал про свой «гербарий».
– Потом я тебе еще кое-что расскажу, – добавила она, с издевательской настойчивостью сверля меня своими призрачными глазами и двусмысленно улыбаясь.
В тот же миг я вдруг почувствовал, что наши отношения никогда уже не будут прежними, что в них преодолена какая-то черта. Мы договорились созвониться в субботу, чтобы и в самом деле пойти вместе поужинать.
