о какой-то поваренной книге, принесшей неплохую прибыль, которую давненько якобы выпустила Эстер. Сам он, как выяснялось, тоже писал «книжки». Между делом он расспрашивал о Москве, о моих собственных литературных «свершениях». В каждом его слове чувствовались кавычки.
Эстер приходилось отвечать за меня. И у меня сразу появилось чувство какой-то неясности, как бывает иногда, когда нутром чуешь, что от тебя чего-то хотят, но прямо никто ничего не говорит.
Эстер читала мои мысли. Как же хорошо она меня знала. Она всё чаще и всё ближе наклонялась ко мне. Под низким разрезом ее платья я видел ее правильную обнаженную грудь без лифчика. На миг мне казалось, что мир не так скучен и уныл, каким кажется, когда приходится общаться с такими, как ее «кузен», да и вообще. Поразительно, но эта женщина смогла бы вить веревки из кого угодно.
– Мне в Москве нравится, – сказал я, чтобы поддержать разговор и чтобы не сидеть и не глазеть на кусты, на ползущие мимо машины, на Эстер. – Там всё изменилось. Здесь никто представить себе не может, как там всё изменилось. Почему вас Москва так интересует?
Алан благовоспитанно поежился:
– Эсти говорит, вы собираетесь издавать книги. О сегодняшнем положении в вашей стране?
– В моей?
– Здесь действительно не хватает информации, – с праздной отстраненностью продолжал тот. – Никто ничего не понимает. Наверное, это имеет смысл – просветить, приоткрыть завесу…
– Занавес, – поправил я.
Но и на этот выпад он не отреагировал.
– Это ты, Алан, ничего не понимаешь. Но мы тебе всё объясним, не волнуйся, – заверила его Эстер. – Давайте закажем, есть хочется.
Эстер попросила еще шампанского. Вдвоем они опять стали изучать рыбное меню. Они заказали себе по половине лобстера и солею, я же предпочел что попроще. Блюда принесли почти сразу.
За едой «кузен» продолжал в том же духе:
– Одна моя знакомая, кстати, занимается геополитическими исследованиями в странах Восточной Европы… В СНРС[6], правда, не много теперь желающих изучать бывший соцлагерь. Ведь спрос упал, с тех пор как…
– С тех пор как русских на колени поставили, – помог я с формулировкой.
– Если хотите. Да вы, кстати, ее знаете.
«Кузен» назвал женскую фамилию, более чем громкую, всем известную.
– Я не думал, что она в СНРС такими вещами занимается, – заметил я.
– Нет, конечно, – невпопад продолжал тот. – Франция страна маленькая. Здесь всё связано… по секторам. Политика – такая вещь… Можно, конечно, с безразличием относиться, что ж…
– Да, можно, – подтвердил я.
«Кузен» сделал понимающую мину. Вы, мол, не один такой, но куда от нее денешься.
– Политика – удел людей ограниченных, которые не находят себе применения и не хотят расстаться с амбициями, – сказал я. – Это довольно
СNRS – Национальный центр научных исследований Франции. –
