отношусь к категории людей, обожающих рисковать. Есть такая категория людей, упорно и последовательно старающихся уничтожить себя. Адреналин с детства входил в состав коктейля моего обмена веществ. За свою жизнь я успел изучить основы рукопашного боя, прыгнуть пристегнутым к «тарзанке», парил на параплане, воздушном шаре, занимался скалолазанием, дайвингом, серфингом, носился на скейтборде, а с некоторых пор даже стал спелеологом. Обожаю аттракционы – особенно те из них, которые заставляют в страхе сжиматься сердце.
Хорошо это или нет, но я всегда точно знал, что со мной ничего фатального не произойдет. Эта уверенность в безнаказанности за риск не простая бравада, не наивная вера в чудо. Как объяснить? Да никак. Просто знаю и все. Может быть, у меня в организме есть какой-то орган, отвечающий за благоприятные прогнозы?
Полет на истребителе я воспринял как очередной аттракцион. Летчик не стал заморачиваться по поводу самочувствия гражданского лица, навязанного ему в качестве пассажира: перегрузки, которые пришлось испытать в процессе перелета, вполне удовлетворили страсть к острым ощущениям. Слава природе, мой организм правильно реагировал на перегрузки, и я действительно даже не чихнул ни разу. Наушники всю дорогу молчали. Скорее всего, шлем был отключен – не мог же летун не переговариваться со своими координаторами на земле. Это обстоятельство слегка раздражало: а вдруг мне все же стало бы плохо, понадобилась бы помощь? Или, на худой конец, теплая дружеская поддержка…
Полет был недолгим – минут сорок. Если взять в расчет скорость этого самолета, улетел он далеко, точнее сказать не могу. Финишировали мы на взлетно-посадочной полосе, расположенной, как потом оказалось, в воинской части окруженной лесом. К приземлившемуся истребителю подкатила черная иномарка – двойник той, что похитила меня у входа в супермаркет в Булмагане. Когда я увидел двух встречающих, приехавших на ней, чуть не расхохотался, потому что они были почти точными копиями капитанов Першина и Расчетчикова. Даже серые костюмы и галстуки те же самые, ей-богу…
Встречающие беседами не заморачивались. Дождались, когда я усядусь на заднее сиденье, расселись сами, и легковушка мигом доставила меня к двухэтажному зданию. Пока мы ехали, по видам из окна я понял, что мы находимся в расположении воинской части. Некоторые надписи и рисунки на стендах были явно из тех времен, когда приоритетами, определяющими мировоззрение народонаселения нашей страны, являлись высокие идеалы строительства коммунизма. Дорожки воинской части и плацы у казарм были безлюдны.
Двухэтажка, возле которой мы остановились, оказалась штабом. Водитель остался в машине. Мы с его напарником поднялись по лестнице, вошли в приемную. Сопровождающий остановил меня жестом и первым вошел в кабинет начальства. Через несколько секунд он вышел и кивнул мне, мол, заходи. Я молча указал ему на рюкзак. Он также молча махнул рукой – мол, иди с рюкзаком.
Интересно, почем нынче славянский шкаф?
Закинув рюкзак за плечо, победоносно выпрямившись, я вошел в кабинет.
Глава 3. Генерал
