продолжил Кортни, – пожалуй, самая честная и наиболее однозначная из всех возможных сделок. Ни трудностей, ни сомнительных аспектов. Но странно, что к нам не лезут ученые и прочая интеллектуальная братия. Никто не спешит исследовать авторскую технику и творческий посыл доисторических пещерных художников, наблюдать за бытом неандертальцев или присутствовать при Марафоне или Ватерлоо.
– Ученым нужны доказательства, – объяснила Райла. – Сейчас они почивают на академических лаврах и твердят друг другу, что путешествовать во времени невозможно.
– Чуть не забыл, – сказал Кортни, – к нам принюхивается еще одна группировка – специалисты по генеалогии, обслуживающие тех, кто хочет отследить семейное древо, – разумеется, не бесплатно. Теперь эту услугу можно сделать более персонализированной и, конечно же, брать за нее больше денег – не просто поднять архивные записи, но побеседовать с чьими-то предками или даже сделать фотографии. Прапрапрадядюшку Джейка вздернули за конокрадство, ну и так далее. Пока эти ребята лишь прощупали почву, но непременно вернутся.
– Появятся и другие. По крайней мере, я так думаю. Сами понимаете, нельзя просчитать все наперед и предсказать, как широкая публика отнесется к путешествиям во времени и какие у людей будут запросы. Допускаю, что к нам подтянутся нефтехимики, представители сталелитейной и угольной промышленности и другие охотники за природными ресурсами.
– Я тоже об этом думала, – сказала Райла, – и меня это тревожит. Да, в прошлом полно ресурсов, и ничто не мешает их забрать, но вот в чем вопрос: не скажется ли это на девятнадцатом веке? Или тем более на двадцатом? Не исчезнут ли важнейшие ископаемые? Как ни странно, ответ просится утвердительный: ведь если разработать месторождения в прошлом, фактически ресурсы останутся на планете: классический пример для ценителя парадоксов.
– Райла, – осадил ее Кортни, – мы вообще ничего не знаем. Более того, рассуждаем в неверном ключе. Надо подстроить образ мышления под новые реалии, но сейчас не время забивать себе голову. Других дел хватает.
Так начался период ожидания. Люди из «Сафари» обещали привезти клиентов дней через десять. Максимум через две недели. Мы тем временем поездили по Мастодонии. Видели множество бизонов, мастодонтов, еще одну колонию гигантских бобров, сколько-то медведей и крупных кошек, но ни одного саблезубого тигра, и я начал думать, что они вымерли, хотя такое казалось маловероятным. Однажды Райле померещился глиптодонт – доисторический гигант-броненосец, – но когда мы прибыли на то место, где, как ей показалось, она его видела, то не смогли найти никаких его следов. Мы высматривали лошадей, но ни одной не увидели.
Выбрали место для сада (Райла сказала, что пора бы пустить девственную почву в дело), но деревьев так и не посадили. Зато проложили телефонный кабель, связавший Мастодонию с кабинетом Бена, чтобы потенциальные клиенты могли общаться с нами дистанционно, не перебираясь в прошлое. Кабель-то проложили, но работать телефон
