вариант №1: промчали мы Карловы Вары, даже не взглянув на ихние гейзеры, ванны, встроенные в пещеры, разные курорты и просоленных хлористым натрием девок.
***
Всё лицезрели во Франциях.
Сам же он вчера видел: месиво и срач на тротуарах Парижа.
Хуже, чем на нашей родине.
По проспектам тут ветром сор раздувает…
Хотя Парижу от этого не хуже.
Одна переводчица на русский в хотэле так вчера и сказала: французам, мол, сор нравится, так как их столица от этого становится только живее.
И эту точку зрения разделяют исключительно все престольные жители.
Сплошное естество и детская непосредственность!
Как это миленько для Парижа!
– Включая негров, если про естественность?
– Включая чёрнокожих. Или «тёмно–». Так–то оно правильней выражаться, – поправляла переводчица.
– У их домохозяек – ну–у–у, у чистюль, нечто в хате мусора нет? Всё в пакетах и контейнерах?
– Разумеется, – сказала она.
– Ну да? И в окна бычков и прокладок не бросают?
– Конечно, нет. Вы что, с луны свалились?
– Нет, из России. У нас это бросают, но только отдельные личности, а у вас весь Париж в прокладках и гондонах. Обёрточной бумаги с бычками и то меньше.
– Висконсин, Швейцария, Гвинея Бисау… отношение 90, 0, 0,22! Есть компания судовладельцев, Конкордия, палуба +4: 64%, утром 98, – это трещит механическая машинка.
– Молчи, дура!
Переводчица: «Кому это вы?»
У меня в ушах клипсы, и ей не слышно подсказок Чена Джу… ну–у–у, ДЖУ–1… ну, который Самсунг… а я иной раз мышей не ловлю, забываюсь: «Я не Вам, простите!»
Недоумение. С подозрением на развод:
– Не знаю, не знаю. Про Россию не знаю. И прокладок на улицах не видела. Вы обманываете, – покраснела, – есть сомненьице за ваше утвержденьице.
Подружка Бени что ли: еврейка с Одессы? Любовь поэта Муссолини? Чего краснеть–то и крутить? Покрасоваться вверх ногами захотелось? Типа как в Милане, да? Перед Опера ихней… или чё у них там… Домский собор что ли? Был я там, Муссолини не видел.
Ну ладно, пусть так оно и будет. Это я про мусор, а не про Милан с его финтиклюшками, под занавес войны. Бросайте хоть что.
Нам пофигу. Не нам командовать чистотой Парижа…
Хотя на самом деле – это чистые отговорки – насчёт естественности мусора. По мне, так это мухи, комары, малярия, свинство. И Патрик Зюскинд. Со всем своим PARFUMERIUMом под прилавком. В корзине с рыбой и материнским потрохом неподалёку.
Плюс чума.
Дождётесь со своей толерантностью к антисанитарии!
Им или лень, или некогда убираться: площадь–то немеряная. И я решил уточнить:
– Бим, какая у Парижа площадь?
– Площадь Звезды. Ле Этуаль.
– Сам ты «звезды», – сказал я, – Бульварное Кольцо лучше скажи. Улицы Чёрных Лавок… Фонарей, блин! Ихний Арбат
