брови.
– Стася? Значит, правильно мне сказали, что ты прислуживаешь в гоблинской таверне? Совсем дела худо?
– Да, господин, – смиренно ответила я, а у самой аж скулы свело.
– Слыхал я, что папаша твой в долговую яму попал, а именьице ушло с молотка.
– Не всё так. Именье по суду отжал господин Вильд.
– Ну, скоро всё назад вернётся. Бася твоя за него замуж выходит, слыхала?
Я промолчала. Некогда мне было с Жирко лясы точить.
– Что изволите заказать? Есть жаркое с картофелем, вяленая оленина, салат с зелёными побегами чеснока…
– Неси пивка и рыбки сушеной. Это для начала. А затем я бы отведал молочного поросёнка на вертеле, – Жирко кинул мне золотой, сухой и тёплый.
Я поклонилась и побежала доложить Матушке Скрыне о богатом клиенте.
Насупленная Матушка Скрыня на золотой даже не среагировала.
– Иди, иди. Выполняй, – буркнула она и посмотрела в окошко.
Я собрала заказ, быстро крикнула Мине про поросёнка и побежала с подносом в залу.
– Со мной посиди, – вальяжно ответил Жирко, я и подчинилась, сев напротив на скамью, а не рядом. Жирко скривился, видно, уже собирался пощупать меня, слизняк. Он поднял кружку повыше и, глядя на густо усиженный мухами портрет короля Хенрика, рыкнул:
– За здоровье нашего благодетеля, – и бодрыми глотками осушил кружку, – повтори!
Я снова налила пива. Жирко впился зубами в сушёную рыбу. На воротнике камзола осела пена.
– Как поживаете, господин Жирко? – спросила я, чтобы прервать затянувшуюся паузу.
– Живу тихо, не ожидаю лиха, – засмеялся он, обнажив ровные, крепкие зубы, —вот, на свадебку еду. К твоей сеструхе. Была Бася Лучик, а станет Барбара Вильд. Разбогатеет, папашу из долговой ямы вытащит, Агнешку из борделя выкупит, да и тебя заберёт. Будешь у неё на кухне прислуживать?
Жирко захохотал и ткнул меня кулаком в плечо, перегнувшись через стол. Я качнулась и сузила глаза. Скатать небольшой комок из воздуха – плёвое дело. Даже рук не надо поднимать. Я кивнула только… Жирко заперхал, закашлялся. Рыбья кость так некстати вонзилась ему в горло. Жирко выпучил глаза и выронил кружку, пиво пролилось на камзол, бархат потемнел. Одной рукой он схватился за горло, второй потянулся ко мне. Я картинно заохала, приложив ладошки ко рту, точно не понимая, что от меня требуется. Жирко извивался на скамейке, пока вошедший рослый гвардеец не схватил Жирко за плечи. Гость хорошенько его встряхнул и отоварил кулаком по спине. Косточка выскочила, и Жирко застонал и ослабил ворот камзола.
– Благодарствую, благородный господин гвардеец, спасли нашего постояльца, – я присела, выражая глубочайшее почтение.
–Мелочи, – ответил гвардеец бархатным голосом, смерив меня долгим взглядом.
– Угодно ли позавтракать?
– Угодно. Что заказывал этот господин – того и мне несите.
Редко
