прочесть их, как заметил, что дверная ручка дрогнула. Я едва успел положить письма в прежнем порядке, бросился в кресло и уткнулся в книгу, как в комнату вошел граф еще с одним письмом в руке. Он взял со стола письма, аккуратно наклеил на них марки и сказал:
– Думаю, вы извините меня, но сегодня вечером я должен поработать в уединении – очень много дел. Надеюсь, у вас есть все, что нужно. – В дверях он остановился и после минутной паузы добавил: – Позвольте посоветовать вам, мой дорогой юный друг, вернее, самым серьезным образом предупредить: если выйдете прогуляться по замку, то ни в коем случае не вздумайте прилечь где-нибудь поспать, только у себя. Замок древний, хранит в своих стенах много воспоминаний, и плохо приходится тем, кто выбирает случайное место для сна. Будьте осторожны! Как только захочется спать, поторопитесь в свою спальню или в одну из этих комнат, здесь ничто не потревожит вас. Но если будете неосторожны, тогда…
И со зловещим видом он показал, что умывает руки. Я принял его слова к сведению, но усомнился в возможности существования чего-то более ужасного, чем та неестественная, чудовищная и таинственная западня, в которую меня угораздило попасть.
Позднее
Убедился в справедливости своего последнего наблюдения: теперь уже нет никаких сомнений. Не побоюсь спать нигде, лишь бы подальше от этого человека. Я положил крест с распятием в изголовье моей кровати – так спокойнее, пусть он будет рядом.
Когда граф ушел, я побыл немного в своей комнате, не было слышно ни звука, я решил выйти – проследовал по каменной лестнице наверх, откуда открывался вид на южную сторону. Обширные, хоть и недоступные пространства излучали дух свободы, пьянивший меня после гнетущего сумрака замка. Глядя на эти просторы, я особенно остро ощутил, что нахожусь в тюрьме; мне хотелось глотнуть свежего воздуха, хоть и была ночь. Чувствую, что ночной образ жизни начинает сказываться на моих нервах: меня пугает собственная тень, мне чудятся кошмарные вещи. Но, видит бог, для моих жутких страхов в этом проклятом месте есть основания!
Я любовался прекрасным видом, озаренным мягким лунным сиянием; было светло почти как днем. Очертания далеких холмов смягчились, тени в долинах и бархатный мрак ущелий как будто подтаяли. Первозданная красота природы ободрила меня; с каждым глотком воздуха я, казалось, вбирал в себя спокойствие и надежду. Высунувшись из окна, я заметил какое-то движение этажом ниже, чуть левее от меня, где, по моим расчетам, находились окна комнаты графа. Высокое окно, у которого я стоял, было заключено в амбразуру, пострадавшую от времени, но тем не менее уцелевшую; впрочем, рама, судя по всему, отсутствовала уже давным-давно. Я спрятался за каменную кладку и осторожно выглянул.
Из окна высунулась голова графа. Лица я не видел, но узнал его по затылку и движению плеч и рук. Во всяком случае, уж руки-то его я не мог не узнать –
