отражала струившиеся через окна лучи заходящего солнца. По сравнению с нежной и спокойной аурой мамы ее пульсировала от силы и жара. Императрица ослепляла своей красотой, но при взгляде на ее подведенные губы на фоне белой кожи я невольно подумала о свежепролитой крови на снегу.
Как и подобало любому со столь высоким положением, она пришла не одна. Позади нее возвышалось шесть слуг… в том числе рослый бессмертный мужчина, цвет лица которого оказался темнее, чем у остальных. Его черный головной убор украшали большие камни янтаря, сине-черные одежды стягивал бронзовый пояс, а руки скрывали белые перчатки. Я ничего не знала о Небесном дворце, но, судя по тому, как мужчина держался, он занимал более высокое положение, чем остальные. Однако при этом было в нем что-то такое, что мне не нравилось. Поэтому, заметив, как его светло-карие глаза шарят по комнате, я отпрянула и прижалась спиной к стене.
Императрица заговорила снова, но теперь ее голос звучал резче, чем скрежет осколка неотшлифованного нефрита.
– Чанъэ, мы почувствовали здесь характерный сдвиг энергии. Ты развиваешь тайком от нас способности или скрываешь гостя, нарушая этим условия своего заточения?
Я так напряглась, что плечи свело. Казалось, каждое ее слово сочится предвкушением, словно гостья упивалась мыслью о проступке мамы. Да, она императрица, но как смеет разговаривать в таком тоне? Мама – Лунная богиня, которую почитает и восхваляет бесчисленное количество смертных! Как ее могли заточить? Это место не только наш дом, это ее владения. Кто зажигал фонари каждую ночь? Для кого раскачивались и шумели деревья, когда она проходила мимо? Как бы она могла так влиять на луну, если бы та не принадлежали ей по праву?
– Ваше Небесное Величество, должно быть, это какая-то ошибка. Как вы знаете, мои силы слабы. Здесь больше никого нет. И никто бы не осмелился прийти, – уверенно ответила мама.
– Министр У, поделитесь своими наблюдениями, – приказала императрица.
Раздались шаркающие шаги.
– Сегодня замечено значительное изменение в ауре Луны. Небывалый случай за все годы исследований. И в этом нет никакой ошибки.
В его спокойном голосе слышались приглушенные нотки волнения. Наслаждался ли он бедственным положением моей мамы, как императрица? От этой мысли внутри разгорелся гнев, заглушая покалывающее беспокойство. Та энергия, что разлилась по моим венам, и шепот, наполнивший воздух, когда я коснулась огоньков… Неужели это привлекло их внимание?
– Надеюсь, наша снисходительность не пробудила в тебе храбрости, – прошипела императрица. – Тебе повезло, что за кражу эликсира бессмертия мужа тебя всего лишь приговорили к заключению здесь и ты смогла избежать ударов хлыстом из молний и огненным посохом. Но это изменится, если мы обнаружим, что ты продолжаешь обманывать нас. Сознайся во всем сейчас, и, быть может, мы вновь проявим милосердие, –
