style="font-size:15px;"> – Она их шьёт!
– Чтобы шить такие кепи, эстетический вкус нужен. И бюджет! От Ивановой нищетой и затхлым шкафом пахнет.
– А где родители двойняшек? Почему их бабка забирает?
– Мать, кажется, на инвалидной группе. Отец как будто из семьи ушёл, не помогает. Как девчонкам из такой семьи яркие фломастеры не выкрасть?
– Танюша, ты устала.
– Как устала? До конца учебного года пахать и пахать!
* * *
Вечером Татьяна Николаевна накапала себе валерьянки, присела на диванчик в ожидании звонка от взрослого сына.
– Что с тобой? – обеспокоился Танин муж. – Ты сегодня квёлая.
– А вот послушай, – оживилась Татьяна. – У меня в школе есть женщина по фамилии Иванова. Очень бедная женщина, она бабушка новеньких двойняшек. Так вот, Иванова каждый день приходит в школу в новых крутых кепи. Как ты думаешь, где она их берет?
– Так, надо сообразить, – как бы всерьёз задумался Танин муж, отличный инженер с деликатным чувством юмора.
Он воткнул указательный палец в очковую перегородку:
– Я думаю, что Иванова высматривает женщин в крутых кепках на улицах города, выслеживает их, прищучивает в тёмных закоулках, срывает с них кепи и растворяется с добычей в руках, как кусок сахара в кофе!
– Да ну тебя! – отмахнулась от несерьёзного супруга Татьяна. – Иванова – крупная пенсионерка. И раствориться, как рафинад, она не может.
Зазвонил телефон.
И Пискарёвы забыли о кепи.
* * *
Нужно было разобраться с воришкой. И Татьяна Николаевна отправилась к Ивановым.
Оказалось, что двойняшки живут в затёртом высотками частном доме. Деревянная избушка, одна из тех, которые числятся под снос, ютилась в центре города и, ничуть не конфузясь современных новостроек, весело пускала в небо душевно пахнущий деревней печной дым.
Татьяна Николаевна, толкнув ворота, отяжелевшие от влаги, вошла во двор.
Пёс высунул из конуры крупную голову, но покидать нагретое телом убежище не пожелал.
Татьяна юркнула под навес. Здесь пахло гниющими брёвнами и пыльным хламом – печальной участью умирающих домов.
«Вот почему одежда двойняшек пропиталась затхлостью», – подумала Татьяна и толкнула дверь.
Внутри оказалось куда веселее.
В буржуйке трещали двора, редкий по осени солнечный луч геометрически чётко расположился на деревянном прогретом полу, под ноги вошедшей Татьяне метнулась рыжая кошка.
Откуда-то сбоку вывалилась Иванова в махровом тёплом халате, в шерстяных носках на босу ногу, без новой кепи на непривычно непокрытой голове.
* * *
– Вы? – растерялась Иванова. И суетливо стала распихивать по карманам катушки ниток,
