давности. Я снова чувствую себя юной и не опытной девчушкой перед мужчиной, в которого умудрилась неосторожно влюбиться.
– Значит, вам удалось поднять со дна затонувшее государство? – продолжаю язвить я. – Ваша девушка наверняка была в восторге.
– Ты же знаешь, что для меня нет ничего невозможного, – со всей серьезностью заявляет Артур и неожиданно добавляет: – Как-нибудь мы обязательно слетаем туда вместе.
Пусть мы разговариваем о несуществующем острове, но дыхание все равно перехватывает. Я ругаю себя. Ну же, Маша, ты же профессионал и во-второй раз не попадешься на удочку этого ловеласа.
– С вашего позволения, я бы прошла в зал совещаний, – строго говорю я. – Увы, очень ограничена во времени.
– Довлатов еще все равно не подъехал, иначе мне бы сообщили. Наш общий клиент пока не в курсе, что ты верна традиции приезжать на двадцать минут раньше уговоренного. Илона! – обернувшись, Манапов смотрит на девушку модельной внешности, застывшей за стойкой в приемной. – Сделай кофе нашей прекрасной гостье и проводи ее в зал для совещаний.
Я вздрагиваю, когда он проходит совсем близко и на короткое мгновенье касается ладонью моего плеча.
– Располагайся, Маша, и будь как дома.
Я заставляю себя не оборачиваться ему вслед. Судя по хлопку двери, Манапов зашел в один из кабинетов. Место, где он меня коснулся, горит огнем.
– Мария Андреевна… – вежливо окликает меня девушка. – Вам кофе с молоком или без?
– С молоком, – опомнившись, отвечаю я и улыбаюсь ей в знак признательности. – Спасибо большое. Провожать меня никуда не нужно. Я посижу в приемной.
Я присаживаюсь на диван для посетителей, достаю телефон из сумки и открываю переписку с няней. Она уже успела прислать мне фотографии Федькиного завтрака. Сын улыбается в камеру, держа у рта ложку с кашей. Он совсем не такой как остальные дети, на которых часто жалуются мамочки в парках. Федя почти никогда не капризничает и не доставляет проблем с тем, чтобы его накормить. Кушает все, что дают. Вот такой у меня замечательный сын. Я быстро касаюсь экрана губами и пишу, что заеду домой после обеда.
– Ваш кофе, – говорит помощница Манапова, неожиданно возникшая рядом со мной.
Я благодарю ее и принимаю чашку, однако, она не спешит уходить. Мнется, вздыхает, и когда я наконец смотрю на нее, робко спрашивает:
– А вы правда были помощницей у Артура?
– Правда, – улыбаюсь я. – Три года назад. Это была моя первая работа.
– Я знаю, – почти шепчет она. – Мне о вас в офисе рассказывали. Вы были единственной, кого Артур Маратович ценил и уважал. Говорят, он очень расстроился, когда вы перешли в другую фирму.
У меня начинают дрожать руки. Артур расстроился, что я уехала? Глупость! В одной Москве есть тысячи человек, готовых стать для него незаменимыми! С чего бы ему переживать из-за моего ухода?
– Уверена, что вас он ценит не меньше.
