придумали), и интуиция подсказывала ему, что трубку брать не стоит. Но вызов шел и, казалось, становился все более требовательным.
В конце концов он не выдержал, резко снял трубку и твердым тоном проговорил:
– Слушаю. Ректор Архан.
– Не спешишь, ректор, – сухой голос в трубке, даже искаженный аппаратурой, был узнаваем.
Зейраш рефлекторно откашлялся и переложил трубку в другую руку.
– Прошу прощения, я выходил, не сразу услышал.
В трубке хмыкнули, и сразу вслед за этим прозвучало:
– Жду у себя не позднее, чем через час.
– Я понял, – успел он проговорить, на том конце уже оборвали вызов.
Мужчина с силой водрузил трубку на древний монструозный аппарат, а потом замер, сложив руки над столом. Очень немногие могли позволить себе так разговаривать с ним. Тот, кто ему только что звонил, был как раз одним из тех немногих – древний бессмертный. Гаруд Амар.
Зачем он мог ему понадобиться? Большой вопрос.
Однако времени было не так уж много, его ждут через час. Он набрал секретаря и предупредил:
– Меня не будет некоторое время. Все, что у вас есть на подпись, занесете моему заместителю. И пусть сдвинет график занятий на сегодня и возьмет мои вечерние часы. Что? Нет, не предполагаю отсутствовать долго. Если что-то изменится, сообщу дополнительно.
После этого он встал, переоделся в свежий костюм и вышел.
Предстояло привести в порядок еще несколько дел, ибо неизвестно, что сулил подобный вызов. А после было несколько перемещений порталом по континентам и одно в другой мир. Через пятьдесят пять минут он вошел в приемную кабинета, расположенного на верхнем этаже небоскреба, и доложил о себе секретарю.
Дальше был еще один переход в другой мир. Широкий дверной проем, зашитый темным деревом неизвестной природы, – портал. Но Зейраш не подал вида, что почувствовал. Секретарь проводил его внутрь и исчез, бесшумно закрыв за собой дверь. Странная ассоциация внезапно возникла, однако ректор Архан подавил ее и стал оглядывать помещение.
Кабинет был огромен и весь был залит ослепляюще белым светом. Сухощавый мужчина, похожий на хищную птицу, стоял у широкой стеклянной стены и смотрел вниз. Перед ним было небо, далеко внизу – город и океан.
Это и был он, хозяин кабинета, Гаруд Амар. Не успел Зейраш осмотреться, как услышал:
– Проходи, ректор.
Мужчина обернулся, пошел к рабочему столу и начал без всякого перехода:
– Ты должен будешь обучить девушку.
– Какую девушку, простите? – перебил Зейраш, которому все это уже стало надоедать. – Вы ради этого меня сюда вызвали?
– Молодую, – бессмертный на миг подался вперед, за спиной колыхнулись огненно-красные крылья, пахнуло нестерпимым жаром. – Это дочь главы клана Черных Нагов. И она очень важна для меня.
Демонстрация была внушительной, Зейраш невольно напрягся. Но ведь и он не просто так, с улицы мальчик. Потому он спокойно проговорил, специально акцентируя:
– Если она важна для вас, конечно.
Бессмертный кивнул, принимая «одолжение». И тут же добавил:
– Ты должен будешь отправиться в подземный мир. Обучение будет происходить там. Это требование ее семьи.
Что?! Зейраш едва сдержался. Он – великий черный маг. Должен учить какую-то сопливую девицу?! Да ему еще условия ставят?!
– Но, простите, у меня учебное заведение, план занятий!
Гаруд Амар нехорошо усмехнулся. Встал из-за стола, прошел к наружной стеклянной стене, остановился и проговорил:
– Уладишь, ректор.
А потом древний огненный орел медленно обернулся и уставился на него желтыми глазами.
Предложение было скандальным и оскорбительным. Но бессмертному не отказывают. Зейраш сцепил руки на колене и шумно выдохнул, подавляя возмущение. В конце концов сказал:
– Хорошо, я согласен.
– Отлично, – кивнул Гаруд Амар и дальше деловым тоном выдал: – Оплату получишь любую, какую назовешь. Но учти. Девушка просватана. Влюбишься в нее или соблазнишь – лишишься головы.
***
Как вышел из кабинета бессмертного и как потом спустился на лифте вниз, Архан сам не помнил. Ему нужно охладиться и проветрить голову, потому что его до сих пор трясло от возмущения!
Шел по улице шумного города и ничего не слышал от злости. Так и подмывало вернуться и высказать бессмертному все, что он думает о его предложении.
