в международных делах, военной силы, силы, ввергающей мир в пучину следующих один за другим конфликтов. В результате не хватает сил на комплексное решение ни одного из них. Становится невозможным и их политическое решение».
Дальше он посмел назвать главного нарушителя спокойствия:
«Мы видим все большее пренебрежение основополагающими принципами международного права. Больше того, отдельные нормы, да, по сути, чуть ли не вся система права одного государства, прежде всего, конечно, Соединенных Штатов, перешагнула свои национальные границы во всех сферах: и в экономике, и в политике, и в гуманитарной сфере – и навязывается другим государствам. Ну кому это понравится?»
А затем последовало и вовсе возмутительное – президент России заявил:
«…ясно, что в этих условиях мы вынуждены задуматься об обеспечении своей безопасности. В этой связи позволю себе сделать одну маленькую ремарку. Вряд ли нас нужно подталкивать и стимулировать к этому – страна с более чем тысячелетней историей, и практически всегда она пользовалась привилегией проводить независимую внешнюю политику».
Его справедливые упреки в адрес «западных партнеров», подобно булыжникам, падали в затянутое густой бюрократической тиной «натовское болото». По залу распространялись круги возмущения. Недоумение на физиономиях сменилось возмущением, во взглядах сквозило: «Что он несет?!», «Да кто ты такой, чтобы нас учить?!», «Пора поставить его на место!»
Это «поставить на место» – не просто фигура речи. На конференции в Мюнхене Путин впервые ясно и недвусмысленно обозначил национальные интересы России, заявив о ее возвращении в большую политику, что, конечно же, не осталось без внимания в Вашингтоне, Лондоне и Берлине. Россию и ее президента решили поставить на место – и в качестве инструмента использовать режим Саакашвили.
«Всем демократическим миром»
После побед в Аджарии и Западной Сванетии Саакашвили торопил своих западных хозяев с «продолжением банкета», и в первую очередь он готов был преподнести им на блюде головы руководителей мятежных республик – Абхазии и Южной Осетии. Подобно дамоклову мечу, они нависали над «проектом века» – транспортировкой углеводородов по маршруту Баку – Батум – Джейхан. От «Большой трубы» грузинские войска отделял один марш-бросок. Однако в Вашингтоне, Лондоне и Берлине не спешили отдавать команду «Фас!». Там хорошо считали деньги и не собирались пускать их на ветер. К тому времени в «Большую трубу» было вложено свыше семи миллиардов долларов, и неудача с операцией «Чистое поле» могла обернуться колоссальными убытками. Чтобы действовать наверняка, «весь демократический мир» стал скидываться на поддержку силовых структур Грузии. В 2007 году вложения в этот сектор достигли астрономической для Грузии цифры в 700 млн долларов; для сравнения: в 2000 году вложения составлял смешную цифру в 23 млн долларов.
Тридцатого апреля 2008 года с участием членов правительства
