бежден, что мужчины не плачут, поэтому всеми силами сдерживал стремившиеся вырваться наружу слезы. Гроб опустили на дно могилы и начали забрасывать землей. Марк загреб ладонью шепотку тяжелого коричневого грунта и бросил в яму сверху. Глубоко вздохнув, он отошел к дальнему дереву и встал, прижавшись к нему плечом пиджака.
Тихими шагами к молодому человеку подошла мама. Женщина лет пятидесяти невысокого роста и плотного телосложения с крашенными каштановыми волосами, завитыми в крупные локоны, встала за его спиной и положила руку на плечо.
– Испортишь пиджак смолой, – сказала она.
– Да разве это имеет значение? – спросил Марк, покосившись на руку мамы, затем взял ее в свою ладонь, на секунду прижал к щеке и аккуратно убрал с плеча. – Я хочу побыть один, мам. Не хочу садиться за стол с этой кучей людей и распылаться жаркими речами. Пожалуйста, не иди за мной. Скажи, что мне нездоровится.
– Маркуша, а как же я? Я не хочу, чтобы мой сын не присутствовал на поминках дедушки. Что скажут люди? Вдруг они подумают, что ты его не любил или равнодушен к его смерти? – быстро поговорила женщина.
Марк стиснул зубы. На его лбу отразился морщинистый излом.
– А тебе не все равно? Они в любом случае что-то скажут. Если я буду на поминках, то буду слышать помпезные речи, но ведь дедушку не вернешь этим. Да и где они были, когда он слег? Посмотри, сколько народу! Ни одного из них я не видел возле его кровати, когда он едва соединял слоги в слова и с тяжестью поднимал свои иссохшие от болезни руки, – сказал молодей человек.
– Ты слишком жесток, родной. Ты не думаешь о людях, – сказала мама.
– Я жесток? А кто подумал обо мне? Хоть бы кто-то предложил что-то, что могло бы мне помочь миновать эту тяжесть утраты, – сказал Марк. – Мы организовали хорошие похороны. Впереди гостей ждет хороший стол. Я даже рад, что они соберутся и помянут дедушку, но без меня, мама, я прошу, без меня! У меня сейчас много мыслей, которые перетираются жерновами моего сознания. Я не хотел бы, чтобы меня осыпали вопросами или вовлекали в поверхностные задушевные беседы. Никто не знает, что у меня сейчас происходит в душе. В один миг часть планов из моего будущего перечеркнулась, как будто синими чернилами, и я уже не смогу никогда их осуществить.
– Хорошо, милый, я не буду больше пытаться тебя переубедить, – сказала мама. – Будь осторожен. Я люблю тебя. Позвони мне вечером.
Марк обнял маму и пошел в сторону своего автомобиля. За оградой кладбищенского парка, вблизи от выхода, был припаркован серебристый седан. Молодой человек сел в салон и отправился в неизвестном направлении.
Женщина тем временем вернулась к гостям, некоторые из которых заметили сцену ее общения с Марком и стали интересоваться, куда он ушел. Сославшись на недомогание сына, она перевела тему и пригласила гостей к большому автобусу, чтобы отправиться на поминки.
2. Я буду жить вечно
В детстве маленький Маркуша любил ездить с дедушкой на речку на старом запорожце, чтобы порыбачить. Бабушка наливала в литровую банку чай с молоком и сахаром, заворачивала в газету овощи и вареные яйца, хлеб и девала им с собой на перекус. Аппетит на природе просыпался зверский, поэтому все приготовленное бабушкой улетало в первые два часа.
Дедушка у Марка всю жизнь проработал на железной дороге и пошел на пенсию по старости. Почти сразу у него появился долгожданный внук, и этот сорванец стал забирать все свободное время.
– Сейчас всю рыбу распугаешь! – говорил дед мальчику, когда тот кидал плоские камни в воду и издавал восторженный писк, когда камень несколько раз отскакивал от зеркальной поверхности. – Вот, иди, дам тебе удочку, будешь рыбачить.
Дедушка нанизал на крючок приманку, показал, как держать удочку, и маленький Марк начинал рыбачить.
– Аааа, смотри, дед, клюет!!! – кричал мальчик. – Как тянет сильно!!! Вот это рыбища!!!
После дедушкиного рывка выяснялось, что никакая там ни рыба, а водоросли, принесенные течением и зацепившиеся за крючок.
– Эй, рыбак! Давай перекусим! А ну-ка доставай, что там бабушка приготовила! – говорил дед, и мальчик бежал к багажнику машины за провизией.
– Дед, а дед? – начинал разговор Маркуша, чистя яйцо от скорлупы.
– Что такое? – спаривал дед, отрываясь от банки с вкусным чаем.
– А ты будешь жить вечно? – задавал всякий раз в поездке один и тот же вопрос мальчик.
– Я же тебе уже отвечал, – сердился дед.
– А я хочу, чтобы еще ответил, – не сдавался Марк.
– Вечно, вечно… Мы с бабушкой завещание написали вечно жить, – говорил дед, отводя глаза в сторону. – А ты что не купаешься? Солнце печет, вода хорошая! Иди, искупнись! Только далеко не заходи!
Так
