до завтра. И учти, никто не понесет тебя похмельную на руках до авто, а уж держать волосы, когда ты будешь блевать дальше, чем видишь, подавно.
– Больно надо! – ответила безразлично. – Я бы на твои ручки и не попросилась. Вот скажи, Сеня… Сева… Сава… дьявол, точно, Сема! – Плюхнувшись на диван, приземлилась на пустой пакет от сухариков. – Ответь мне, разве я плохо выгляжу? Смотри, попа и грудь на месте, – демонстративно пожамкала стратегические места. В комнате заметно стало тише. – Чего ему не хватало? А?
В ответ Семен пожал плечами.
– Мы были друг у друга первыми, границы стерты, оба экспериментировали с энтузиазмом. Да, сначала многого не знали и не умели. Но в наше время с интернетом это не проблема, – разошлась я не на шутку, допила остатки красного полусладкого и поставила бокал на стеклянную столешницу. – И ведь всегда была с ним откровенной, да и он не отставал: «Не хочешь сверху, давай на колени, буду сзади», – коряво спародировала голос бывшего парня. – И ведь вставала! Ну или: «Натирает? Давай, где детский крем с лисичкой?» – Нащупав пустую упаковку от сухариков, достала ее и бросила на стол рядом с бокалом. – И ведь не останавливались. Хочешь новых ощущений? Да пожалуйста! Только кузнечика сначала помой! Да, сперва не получалось, могла случайно прикусить. Но ощущения-то острые, как и просил! Зато потом научилась! – Обида была настолько сильной, что я не понимала, что говорю и кому. – Знаешь, как больно мне сейчас?! Я все для него делала! А он… Он изменил мне с алкашкой, у которой родня при бабле? – не отрываясь смотрела на Семена, пытаясь найти поддержку и сочувствие. – Забудь, откуда тебе знать, ты же мужику не делал интимный поцелуй. Иди! Давай! И вино забирай! – рассердилась я, поняв, что не найду поддержки. Сто процентов, Семен придерживается мужской солидарности.
– Идиотка! – без злобы обозвал он меня. – Думаешь, из-за одного мужика жизнь остановилась? Их у тебя может еще больше сотни быть за всю дальнейшую жизнь, а может, сразу двое. М? Как тебе вариант? – подмигнул он.
– Да пошел ты! За кого вообще меня принимаешь!? – возмутилась и, соскочив с места, коленками задела кофейный столик. Бутылка тут же упала и окрасила столешницу рубиновым цветом. – За тех двух малолеток, что готовы тебе были отдаться, лишь бы ты прокатил их на своей дорогой тачке?
– Я такого не говорил, – строгим голосом ответил Сэм и сделал шаг навстречу. – И вообще другое имел в виду.
– И что же тогда? Давай, говори начистоту! Скажи, что я страшная, что у меня прыщ на лбу, что я нищая идиотка без будущего! Давай, говори!
– То, что ты идиотка, – это правда, об остальном я даже не думал, даже когда этот прыщ у тебя на самом деле был.
Молча слушала и мимикой пыталась дать понять, чтобы заканчивал поскорее мысль, потому что стоять становится неловко. От излишка алкоголя начались вертолеты.
– Когда мои мысли заходят о тебе… – продолжал он, не замечая моих страдальческих гримас. – Только не думай, что я постоянно о тебе думаю, то единственный вариант, который приходит
